Моя работа в Москве и Финляндии в 1939-1941 гг.

В соответствии с соглашением о платежах уполномоченные, назначаемые сторонами, должны встречаться раз в три месяца для проверки хода его выполнения. В феврале и марте такие переговоры состоялись в Хельсинки. Единства мнений не было. Финны настаивали на том, что, с учётом российских частичных и предварительных платежей, сохраняется платёжный баланс, и Советский Союз не имеет права прерывать экспорт. Русские, в свою очередь, утверждали, что частичные и предварительные платежи не подлежат учёту, и необходим баланс в товарных поставках. Поскольку именно в этой области образовалась значительная диспропорция, то Советский Союз прекратил экспорт в Финляндию до выравнивания товарооборота.

Оплачиваемый по клирингу импорт по товарным квотам из Советского Союза по состоянию на 1 марта 1941 года составил около 3 миллионов 217 тысяч долларов, экспорт из Финляндии – около 283 тысяч долларов. Если же к сумме товарного экспорта из Финляндии добавить упомянутые частичные и предварительные платежи, всего их было 3 миллиона 598 тысяч, то общая стоимость экспорта поднимется до 3 миллионов 882 тысяч долларов, превысив стоимость товаров, ввезенных из России. Подсчёты делались также относительно того, до каких величин поднимутся экспорт и предварительные платежи к концу первого договорного года, то есть 31 июня 1941 года. На переговорах согласия добиться не удалось, и торговля на этом закончилась.

На прощальном визите у Сталина 31 мая 1941 я затронул вопросы торговли между нашими странами, сказав, что имели место недоразумения и разногласия относительно трактовки договора. Изложил наше понимание, а также понимание Советского Союза. Сталин, который, как оказалось, хорошо владел ситуацией, заметил: «Мы не договаривались, чтобы Советский Союз кредитовал Финляндию». Нам, финнам, трудно понять, как русские, в конце концов, видели этот вопрос. Частичные и предварительные платежи, выплачиваемые по договору, для поставщика товара были действительно кредитом, как если бы он взял эти деньги в кредитном учреждении, правда, тогда он платил бы проценты. Русские, как кажется, считали, что средства по предоплате должны были оставаться неиспользованными на клиринговом счёте лишь как гарантия получения оплаты после изготовления поставляемого товара. Но, по нашему мнению, это не было целью соглашений о поставках.

IX Президентские выборы. Обустройство новых границ Финляндии

Президентские

выборы. Вечером, в День независимости 6 декабря 1940 года, когда Молотов передал мне заявление о внешнеполитическом сотрудничестве Финляндии и Швеции, о чём я писал выше, он передал мне также и вторую бумагу. О ней я послал следующую телеграмму:

«Комиссар Молотов 6 декабря передал мне второе заявление следующего содержания: “Не хотим вмешиваться в этот вопрос или делать какие-то намёки относительно кандидатуры нового президента Финляндии, но внимательно следим за подготовкой к выборам. Хочет ли Финляндия мира с Советским Союзом, мы решим, когда узнаем, кто избран президентом. Ясно, что если президентом будет избран кто-нибудь такой как Таннер, Кивимяки, Маннергейм или Свинхувуд, то мы сделаем вывод, что Финляндия не хочет выполнять Мирный договор с Советским Союзом”. Я ответил, что президентские выборы полностью наше внутреннее дело. Молотов это признал, но добавил, что, конечно, можете выбирать президентом, кого хотите, но мы имеем право делать собственные выводы. Сказал, что будем выполнять Мирный договор, президентские выборы на это не повлияют. Поскольку Молотов говорил устно по бумаге, я не мог его не слушать. По моей просьбе он отдал бумагу мне. Довожу это до вашего сведения».

В дальнейшей беседе я, как и часто ранее, продолжал подчёркивать, что будем выполнять Московский мирный договор, а также поддерживать хорошие отношения с Советским Союзом. В качестве свидетельства о преобладающих в нашей стране настроениях сказал, что накануне прочитал в газете Аграрного союза1

, которая особо отстаивает интересы карельской национальности, статью, в которой говорилось, что ни о какой мести не может быть и речи. «Мы не хотим войны, ни для реванша, ни для какой иной цели», – писала газета.

В связи с обоими заявлениями Молотова послал министру иностранных дел письмо, отрывок из которого, посвящённый политическому сотрудничеству Финляндии и Швеции, я привожу на странице 54 этой книги (cм. с. 276 настоящего издания. – Примеч. ред.). «Второе заявление Молотова, касающееся президентских выборов, конечно, неуместно, но, по-моему, оно имеет меньшее значение, – писал я министру. – В наше время, малым странам может достаться как угодно. Да и большим государствам приходится мириться с чем угодно. […] Но и это последнее дело отражает изменение нашего положения. До последней войны речи о подобных “заявлениях” не могло быть».