Моя работа в Москве и Финляндии в 1939-1941 гг.

Требования Советского Союза никак не основывались на международном праве, хотя в его ноте утверждалось обратное. Пользование водной системой должно происходить так, если это возможно, чтобы не изменялось существующее положение, говорят правоведы. Государство, находящееся в верхней части реки, не может останавливать её течения и не отводить её в новое русло в ущерб соседнему государству. Государство в нижнем течении не может перекрывать реку так, чтобы это вызывало наводнения или иной вред, в частности, уменьшение получаемой гидроэнергии в её верхней части.

В нашем случае речь шла именно об этом, поскольку Советский Союз хотел полностью использовать в своих интересах находящийся на нашей стороне водопад Валлинкоски, который мог давать около 500 кВт/ч электроэнергии. В свою очередь, Финляндия могла бы, не причиняя никакого ущерба Советскому Союзу, использовать перепад воды в Валлинкоски, построив там электростанцию, и это не привело бы ни к каким изменениям в водной системе, так как количество воды, поступающей на территорию Советского Союза, постоянно оставалось бы прежним.

Проблема Валлинкоски из-за начавшейся войны не была решена. Трудно сказать, чем бы всё это закончилось. На нашей стороне было право. Но это было всего лишь международное право – в то время весьма неопределённое и слабое. Если бы Советский Союз всё-таки построил плотину и поднял уровень воды на нашей стороне, то что бы мы могли сделать? Теоретически, но на законном основании, мы могли бы построить плотину в Валлинкоски, использовать гидроэнергию этого водопада для себя и при этом значительно уменьшить уровень воды в Энсо на советской станции. Но к каким скандалам это привело бы, какими опасностями грозило бы нам? Валлинкоски находится всего на расстоянии одного километра от Энсо. Трудно было бы вкладывать в такое рисковое предприятие 200 миллионов марок. Такова защита международным правом в наше время. Если бы мы были великой державой, всё обстояло бы иначе.

Статья VII Московского мирного договора гласит: «Правительство Финляндии предоставляет Советскому Союзу право транзита товаров между СССР и Швецией, и в целях развития этого транзита по кратчайшему железнодорожному пути СССР и Финляндия признают необходимым построить, каждая на своей собственной территории, по возможности, в течение 1940 года железную дорогу, соединяющую Кандалакшу (Канталахти) с г. Кемиярви».

В ходе мирных переговоров русские требовали безусловно построить эту железную дорогу в течение 1940 года. С нашей стороны ответили, что это невозможно. Молотов обещал оказать нам помощь в строительстве поставками необходимых стройматериалов, рельсов и др., вплоть до рабочей силы, если мы этого захотим. «Совместными усилиями мы, конечно, построим дорогу в 1940 году», говорил он. Мы предложили снять ограничитель времени и со своей стороны обещали построить так быстро, насколько это возможно. После обсуждения приняли формулировку: «по возможности в течение 1940 года».

Для нас этот вопрос был новым, он впервые был поднят только во время мирных переговоров в Москве. Речь шла о железной дороге от ст. Кандалакша Мурманской железной дороги через Северную Финляндию в Торнио на берегу Ботнического залива и вплоть до границы Швеции. На переговорах говорилось, что целью дороги было обеспечить товарные перевозки между Советским Союзом и Швецией. Молотов обосновывал необходимость дороги намерением Советского Союза заключить торговые соглашения со Скандинавскими государствами и в самое ближайшее время оживить торговлю с ними, так что это строительство считалось важным.

Не могу, однако, не поставить под сомнение значение дороги только с экономической точки зрения. В мирное время в этих мало населённых районах такая дорога вряд ли активно использовалась бы для целей советского импорта и экспорта. Товарообмен между Советским Союзом и Швецией шёл в основном по другим путям. Промышленные изделия из Советской Карелии и с Кольского полуострова было гораздо удобнее вывозить через Мурманский порт, открытый круглый год, да и путь к нему был короче. Через порт было также выгоднее ввозить товары, нужные на Севере. Поскольку ширина железнодорожной колеи в Советском Союзе и Финляндии одинаковая, а в Швеции – другая, то не избежать перегрузки товаров. Иным предстаёт дело в случае войны, когда оборваны связи с заграницей. Тогда прямое железнодорожное сообщение Советского Союза с Швецией и другими Скандинавскими странами приобретает другое значение. Похожий случай – сообщение Германии со Швецией во время Второй мировой войны.