Моя семья и другие звери

Дорогой Джерри Даррелл,

я подумал после нашего вчерашнего разговора, что в Ваших исследованиях местной природы Вам может оказать помощь какой-нибудь увеличительный прибор. Вот почему я посылаю этот карманный микроскоп в надежде, что он Вам пригодится. Конечно, увеличение, которое он дает, не очень значительное, но для Ваших полевых работ оно будет достаточное.

С наилучшими пожеланиями,

искренне Ваш,

Тео Стефанидес

P. S. Если в четверг Вы не заняты, может быть, заглянете ко мне на чай, а заодно я Вам покажу свои предметные стекла с образцами.

6 Славная весна

В последние дни уходящего лета и на протяжении теплой влажной зимы чаепитие с Теодором превратилось в еженедельный ритуал. Каждый четверг я набивал карманы спичечными коробками и склянками с разной живностью, и Спиро отвозил меня в город. Эту встречу я бы не пропустил ни за что на свете.

Теодор провожал меня в кабинет, вызывавший мое безоговорочное одобрение. Вот так должна выглядеть комната. Книжные потолки до потолка были забиты томами, посвященными пресноводной биологии, ботанике, астрономии, медицине, фольклору и прочим увлекательным и целесообразным предметам. А вперемежку с ними – истории о привидениях и детективы. Так, Шерлок Холмс соседствовал с Чарльзом Дарвином, а Ле Фаню – с Фабром. В моем представлении, идеальный баланс. В одном окне стоял телескоп, обращенный к небу, как воющая собака. На подоконниках выстроились парадными шеренгами баночки и бутылочки с миниатюрными пресноводными обитателями, которые кружились и метались среди изящных зеленых побегов. Одну половину комнаты занимал массивный стол с грудами путевых альбомов, микрофотографий, рентгеновских снимков, дневников и блокнотов. В другом конце стоял столик для микроскопа, а на нем мощная лампа на сочлененной ножке склонялась, подобно лилии, над плоскими коробочками со слайдами. Сами микроскопы, блестящие как сорочьи перья, хранились под стеклянными колпаками, похожими на улья.

– Как поживаете? – спрашивал Теодор, как будто видел меня впервые, и характерным образом здоровался – резко дергал мою руку вниз, как моряк, проверяющий надежность узла на веревке.

Покончив с формальностями, мы могли перейти к делам поважнее.

– Я… э-э… просматривал стекла перед вашим приходом и наткнулся на то, что может вас заинтересовать. Рот блохи крысиной… ceratophyllus fasciatus. Сейчас я налажу микроскоп… вот так!.. Видите? Очень любопытно. Похоже на человеческое лицо, не правда ли? А вот… э-э… еще один слайд. И где же он? А, вот, нашел! Садовый проволочник, или паук-крестовик… epeira fasciata…

Поглощенные делом, счастливые, мы склонялись над микроскопом. Мы с энтузиазмом перескакивали с предмета на предмет, и, если Теодор не мог ответить на мои нескончаемые вопросы, на помощь ему приходили книги. На полках образовывались пустоты, зато на столе перед нами вырастали груды томов.

– А это циклоп… cyclops viridis… я его поймал вчера возле Говьи. Это самка с яичными мешочками… Сейчас я немного увеличу… и вы отчетливо увидите яйца… я пересажу ее в рыбный садок… мм… здесь, на Корфу, встречается несколько разновидностей циклопов.

И вот в сияющем кругу света появлялось причудливое существо: грушевидное тело, длинные, негодующе подергивающиеся антенны, хвост, похожий на кучку вересковых побегов, а по бокам (как мешки с репчатым луком, перекинутые через спину ослика) два внушительных мешочка, набитых розоватыми яйцами.

– …а называют ее циклопом, потому что, как видите, у нее в центре лба один глаз. Точнее, в центре того, что можно было бы назвать лбом, если бы он у циклопа был. В древнегреческой мифологии, как вы знаете, циклопами называли великанов с… э-э… одним глазом. Они ковали железо для Гефеста.

Поскрипывали ставни под порывами теплого ветра, и дождевые капли, как прозрачные головастики, гонялись друг за дружкой по оконному стеклу.

– О! Забавно, что вы об этом упомянули. У крестьян в Салониках существует очень похожее… э-э… суеверие… Суеверие, не более того. У меня есть книга с весьма любопытными описаниями вампиров… мм… в Боснии. Похоже, что местные жители…

Наступало чаепитие: печенье на кремовых подушечках, тосты в струящихся шалях горячего масла, поблескивающие боками чашки и тихо посапывающий носиком заварочный чайник.