Моя семья и другие звери

Лесли чувствовал себя в своей стихии. Раз в две недели он вместе с такими же энтузиастами совершал вылазки на материк, откуда возвращался то с колкой на ощупь тушей кабана, то со связками окровавленных зайцев, то с большой корзиной, доверху наполненной переливающимися на свету тушками уток. Грязный, небритый, воняя ружейным маслом и кровью, Лесли с горящими глазами описывал нам в деталях охоту, демонстрируя, где и как он стоял, когда кабан себя выдал, каким эхом отозвался в оголенных горах громкий выстрел, удар пули в цель и увертливый акробатический прыжок раненого кабана в заросли вереска. Он описывал это так ярко, что нам казалось, будто мы побывали на охоте. Он был то кабанчиком, принюхивающимся к подозрительным запахам, беспокойно переминающимся в тростниковых зарослях, зыркающим из-под колючих ресниц, вслушивающимся в звуки, которые издают загонщики и охотничьи собаки; то одним из загонщиков, осторожно продвигающимся сквозь заросли по пояс, поглядывающим по сторонам, издающим странные фыркающие звуки, чтобы выгнать зверя из укрытия; а когда кабанчик выскочил из укрытия и, хрюкая, побежал вниз по склону, он вскинул воображаемое ружье и выстрелил, то мы увидели реальную отдачу в плечо и то, как зверь кубарем полетел в угол комнаты, где и затих.

Наша мать как-то не думала об охотничьих забавах Лесли, пока он однажды не принес домой дикого кабана. Окинув взором увесистую мускулистую тушу с острыми, задравшими пасть в оскале клыками, мать тихо охнула.

– Господи! Никогда не думала, что они такие огромные, – сказала она. – Я надеюсь, дорогой, ты будешь осторожен.

– Ничего страшного, – отмахнулся Лесли. – Разве что он выскочит прямо перед тобой, тогда придется постараться. Потому что, если промахнешься, он тебя задерет.

– Какой ужас! – воскликнула мать. – Я себе не представляла, что они такие огромные… эта зверюга может запросто тебя покалечить или даже убить.

– Да нет, мать. Он опасен, только если выскочит прямо перед тобой.

– А что тут опасного? – поинтересовался Ларри.

– Как – что? – не понял Лесли.

– Если промахнешься, так просто через него перепрыгнешь.

– Не болтай ерунды, – ухмыльнулся Лесли. – У этого зверя три фута размах плеч, и он чертовски быстр, не успеешь перепрыгнуть.

– Да ладно. Не сложнее, чем перемахнуть через стул. Ну или не просто перепрыгнуть, а опершись руками.

– Ты говоришь такие глупости, Ларри. Видел бы ты их в движении. Тут никак перепрыгнуть не успеешь, с опорой или без.

– У вас, у охотников, не хватает воображения, – критически заметил Ларри. – Я подкидываю великолепные идеи, которые надо только опробовать. Так нет, ты их с порога отвергаешь.

– Ладно, в следующий раз пойдешь со мной и покажешь, – предложил Лесли.

– Я не изображаю из себя мачо с волосатой грудью, – сурово парировал Ларри. – Моя епархия – идеи, так сказать, мозговой штурм. На этой основе ты, играющий мускулами, строишь схемы, стратегию и реализуешь их на практике.

– По крайней мере эту стратегию я реализовывать не собираюсь, – убежденно сказал Лесли.

– Ты страшный упрямец, – сказала мать. – Не соверши какой-нибудь глупости, дорогой. А ты, Ларри, прекрати забивать ему голову опасными идеями.

У Ларри всегда были идеи по поводу вещей, в которых он совершенно не разбирался. Мне он давал советы по изучению природы, Марго – насчет одежды, матери – как управлять семьей и выплачивать долги, Лесли – как стрелять. При этом он ничем не рисковал, отлично зная, что никто в отместку не станет ему советовать, как надо писать. Естественно, если у кого-то возникала проблема, Ларри тут же предлагал наилучшее решение; стоило же кому-то похвастаться своим достижением, и он недоумевал, чему все радуются – это же легче легкого, надо только включить мозги. Из-за его всезнайства на вилле случился пожар.