Моя сестра – Елена Блаватская. Правда о мадам Радда-Бай

Перед моим отъездом из Вюрцбурга она, как рассказано мною в главе XX, сделала мне от имени своего «хозяина» целый ряд весьма подробных, определенных предсказаний, которые должны были исполниться в самом скором времени. Моя неуверенность, что предсказания эти исполнятся, не могла, полагаю, изменить велений судьбы моей, открытой «хозяином», и вот хоть бы одно самое маленькое предсказаньице случайно исполнилось! Даже профессиональные гадалки, спрашивающие, на сколько погадать, на рубль или на три, предсказывают удачнее.

Да и где, наконец, хоть сколько-нибудь удовлетворительно засвидетельствованные факты проявлений ее ясновидения, или, как это называется на теософическом языке, «чтения в астральном свете»? В разных «правдах о Е. П. Блаватской» искать их, как уже известно читателю, довольно трудно.

Возьмем на выдержку подобный пример. Г-жа Желиховская («Русское обозрение», 1891, декабрь, с. 570) пишет: «Елена Петровна часто нас предупреждала о смерти людей, живших с нами в России, из-за больших расстояний. Последний такого рода факт случился летом 1886 года, когда, живя в Петергофе, мы получили от нее письмо из Остенде, где она извещала нас о кончине А. М. Бутлерова ранее, чем это известие появилось в наших газетах. Елена Петровна очень любила профессора Бутлерова и была с ним в постоянной переписке».

Осенью 1885 года, приехав из-за границы в Петербург, я встретился с А. М. Бутлеровым и долго беседовал с ним о Блаватской. Он с большим интересом меня о ней расспрашивал, рассказывал мне о ней то, что слышал от других; вообще из его слов никак нельзя было заключить, что он хоть сколько-нибудь сам ее знает. Если б он не только был с нею в постоянной переписке, но даже если бы обменялся двумя-тремя письмами, он, по свойству нашего разговора, непременно сказал бы мне об этом.

Я все-таки, однако, могу ошибаться. Ну так вот: ближайший друг А. М. Бутлерова и его свойственник (двоюродный брат его супруги) А. Н. Аксаков, бывший с ним в постоянных сношениях и после его кончины разбиравший его бумаги, разрешил мне заявить как факт, что А. М. Бутлеров не был лично знаком с Е. П. Блаватской и никогда не находился с нею ни в какой переписке.

Итак, одна часть сообщения г-жи Желиховской оказывается выдумкой, а другая не удовлетворяет даже самым простым требованиям от подобного рода сообщений: не указано число, в которое было написано и отправлено письмо Блаватской из Остенде. Если бы можно было с точностью проверить момент отправки письма, то, по всем вероятностям, оказалось бы, что «madame» узнала о кончине Бутлерова из только что полученной телеграммы и в письме своем привычной к таким фразам рукою написала: «Он умер, я знаю: я его видела».

Все примеры подобного рода, встречающиеся в неотеософской литературе о Блаватской, не более достоверны и убедительны.

Затем следует коснуться вопроса о «хозяине», о знаменитых махатмах. Среди индусов, помимо всякого теософического общества, издревле существуют легенды и рассказы о великих душах (это перевод слова махатма или, вернее, маха-атма), мудрецах, живущих на горах, в недосягаемых глубинах Тибета, и обладающих необычайным знанием сокровеннейших тайн природы.

Теперь предположим, хоть бы для доказательства ad absurdum, что в этих легендах и рассказах не только заключается некоторая доля истины, но и все, как есть все – чистая правда. Забудем также то, что мы знаем – и о расследовании Годжсона, и о письмах Блаватской к Куломбам, и о «кисейных» откровениях Бабулы, и об экспертизе Нетсерклифта, о признаниях Блаватской в Вюрцбурге, ее предложении «создавать русские письма Кут-Хуми», ее «исповеди», китайских бумажках и конвертиках и т. д. Представим себе такую картину, в действительности которой уверяют теософы: Блаватская так или иначе входит в общение с махатмами и убеждается, как она поэтично рассказала в своих «Пещерах и дебрях Индостана», что «тибетские братья» обладают высшими знаниями. Для них пространство и время – звук пустой, они (хоть и не без значительной затраты жизненной силы) могут покидать свое тело и в астральной, более или менее видимой и осязаемой оболочке появляться во мгновение ока где угодно. Они могут пересылать (тоже не без затраты жизненной силы) свои письма, перелетающие с быстротой мысли какие угодно расстояния, проникающие через материальные препятствия и падающие вам на голову или вписывающиеся в виде постскриптумов (строки Кут-Хуми ко мне в письме Блаватской) в обыкновенные грешные письма, мирно лежащие на дне почтовой сумки и перевозящиеся по железной дороге. Все это махатмы могут. Они посвящают Елену Петровну, благодаря ее «девственности», в звание «адепта второго разряда» и поручают ей создать теософическое общество для распространения истины на земном шаре.