Моя служба на Тихоокеанском флоте

Однажды, в первый месяц после нашего перевода на постоянное место базирования в бухту Малый Улисс при швартовке случилось нечто, после чего на нас, экипаж Б-63 все показывали пальцем. После прихода с моря нам надо было пришвартоваться к самому крайнему к выходу в море пирсу. В это время дул довольно сильный ветер со стороны берега, который относил лодку от пирса. Наш командир Сергиенко принял Б-63 недавно, до этого он служил в Советской Гавани и был командиром подводной лодки проекта 613. Его прежняя лодка имела меньшие размеры и всего два двигателя. А наша лодка имела и большие размеры, а значит и большую парусность, и три двигателя. И наш командир опростоволосился. Никак не мог подойти к пирсу, чтобы завести швартовы и причалить. Я был внутри лодки (швартуется лодка по боевой готовности и каждый должен быть на своем месте). Поэтому не знаю, какие ошибки допускал командир, но то, что мы смогли пришвартоваться лишь через час после того, как подошли к пирсу, полностью разрядили батареи, это точно. Потом по базе пошли слухи о недостаточной подготовке как командира, так и швартовой команды. После этого случая на борт лодки несколько раз поднимался более опытный командир, присутствующий при швартовке, и дававший советы нашему командиру.

Помню фамилии некоторых офицеров нашей лодки. Старший помощник командира капитан-лейтенант Янин, заместитель по политической части Кудлаев, помощник командира Зуб, командир БЧ-4 (РТС) старший лейтенант Воронин, командир БЧ-5 (электро-механическая часть) Сайпулаев были мне старшими товарищами и давали дельные советы. Особенно близко я сошелся с Сайпулаевым и Кудлаевым. Так было приятно потом в газете Тихоокеанского флота читать заметки об этих офицерах и видеть их фотографии. Хорошим мне помощником был санинструктор Изотов. Назвать его звание не могу, т.к. как он дважды за свою службу получал звание главного старшины и оба раза был разжалован до старшего матроса. За сон на посту и трапа лодки в базе. У него был такой богатырский храп, что перекрывал гул от работы дизелей. Вот это храп от стоящего на посту матроса слышал проходящий вдалеке дежурных офицер и Изотов дважды был разжалован. Но потом снова стал старшиной.

Я уже писал, что довольно часто выходил в море на других подводных лодках. Как правило, это были выходы для сдачи каких-то нормативов по боевой подготовке. Обычно на борт субмарины прибывали офицеры штаба бригады и эскадры. Очень часто это были одни и те же офицеры, так что мы стали хорошо знакомы. Помню одного капитана 1 ранга, заместителя командира бригады, он очень часто выходил со мной. Делать в море врачу особо нечего, я старался брать на выходы книги. Играть в карты на борту лодки запрещено, только в домино и нарды. Но домино мне не нравилось. А вот в нарды я довольно неплохо играл. Мне по моему заказу сделали набор нард, который вмещался в портфель и я брал его с собой в море. Я набор разукрасил, нарисовал парусник и подводную лодку в бурунах волн. Поэтому у меня была персональная доска для игры в нарды. И очень часто мы играли с этим капитаном 1 ранга. Помню, он всегда брал к себе лицом рисунок с подводной лодкой. Был я в море и с командиром эскадры. Это был контр-адмирал Ю.Сысоев, Герой Советского Союза. Подводник, он одним из первых командиров подводной лодки прошел подо льдами через Северный полюс, всплыл в районе полюса, за что и получил свое высокое звание. Тогда он командовал торпедной атомной лодкой К-181, еще 1 поколения, очень шумной. Эта лодка в сентябре 1963 года всплыла в полынье, хотя была готова выполнить всплытие и после торпедного залпа в лед, если бы не нашлась полынья. Симпатичный, еще довольно молодой, очень доброжелательный, он несколько раз разговаривал со мной в кают-компании и пару раз играл со мной в нарды.

Говоря о субординации на подводных лодках, могу сказать, что она не была такой уж строгой, как на надводных кораблях. Мы, лейтенанты очень редко отдавали честь капитан-лейтенантам и никогда старшим лейтенантам. Начинали приветствовать только капитанов 3 ранга и выше. И нам отдавали честь в основном матросы и старшины, мичмана не всегда. Останавливать мичмана старше тебя по возрасту и читать нотации лично у меня язык не поворачивался. На надводном корабле честь отдавали строго по уставу. Там все ходят по разным палубам, и если корабль тонет, то шансы спастись у всех разные. А на лодке мы все в одном положении. Как правило, гибнет весь экипаж лодки, особенно если она находится в подводном положении.