Моя сто девяностая школа

— Мне интересно, с кем ты собиралась идти на «Невесту солнца»?

— С Руфь Роллан, — ответила Нюра.

— Я не идиот, я знаю, что Руфь Роллан играет главную роль в картине. Я интересуюсь, с кем собиралась ты идти?

— Какая разница.

— Огромная. Ты опять собралась идти с Финкельштейном?

— Хоть бы и с ним.

— А почему ты не могла бы пойти со мной?

— Это было бы уже не так антиобщественно?

— Не говори глупости. Но это было бы более честно.

Ты ведь обещала пойти со мной?

— Но раздумала, — сказала Нюра. — Кстати, Марк тоже общественник, и он вчера вымыл все пробирки в химкабинете, и Гельд поручил ему подготовить опыт с гремучим газом.

— Значит, ты променяла меня на Мару?

— Никого я не меняла, и оставь, пожалуйста, меня в покое.

— Тебя, значит, в покое, а мне беспокоиться?

— Разве у нас мало девочек, которых можно позвать в кино?

— Я не считал, — сказал Леня. — У меня есть другие дела.

И, уничтожающе посмотрев на Нюру, пошел в кабинет сортировать кварцы и полевые шпаты.

Трагическая покупка

Время было трудное. Хлеб выдавался по карточкам, и он мало походил на хлеб. В нем попадались куски соломы, какие-то сучки и еще бог знает что. В магазинах ничего не было, и жильцы нашего дома пускались на разные хитрости, чтобы обеспечить себя какой-то пищей. Адвокат Усольцев держал в кухне кур, которые кудахтали на весь дом, но упорно не хотели нестись. Бухгалтер Тютин воспитывал в своей комнате поросенка. У кассирши Зеленчеевой жила в ванной утка, и все ей завидовали (не утке, конечно, а кассирше).

Однажды отец вернулся со службы позднее обычного и на вопрос мамы: «Где ты был?» — ответил:

— Я покупал козу.

— То есть как? — изумилась мама.

— Очень просто. Узнал, где продается коза, и купил. Она, конечно, еще маленькая, но через два-три месяца она начнет давать молоко. А молоко необходимо Володе, да и тебе, Анюта. Будем теперь все пить молоко.

Я был в восторге. У нас будет своя коза. Здорово!

— Но тебе, Володя, придется уделять ей внимание. Козу надо пасти на травке. Трава — это ее питание. Будешь приходить из школы и ходить с ней на Стрельнинскую улицу. Там, в конце улицы, есть что-то вроде запущенного садика, и в нем много травы. Придется гулять с ней по часу в день.

— Хоть по два! — радостно закричал я и тотчас же представил себя в роли пастуха, с хворостиной в руках. — Я буду изучать ее, — оказал я, — буду записывать ее поведение и, может быть, даже напишу статью в нашу классную стенгазету: «Козы и их разведение в средней полосе России».

— Завтра я ее приведу, — сказал папа.

— А как мы ее назовем?

— У нас в Нахичевани, — сказала мама, — была коза по имени Мурка.

— Очень хорошо, — сказал папа, — мы ее так и назовем.

Утром в школе только и было разговоров о моей козе. Селиванов даже предложил привести ее на урок зоологии.

Все мне страшно завидовали и предлагали помочь пасти.

Окончились занятия, и я бегом кинулся домой. Только я прибежал, пришел папа. Он тянул на веревке черную маленькую козочку с небольшими серыми рожками. У нее были маленькие карие глазки, жиденькая бородка и крохотное белое пятнышко на спине.

— Наша молочная фабрика! — шутил папа.

— Очень симпатичное животное, — сказала мама, — но у меня нет уверенности, что у нее будет молоко.

— Почему это нет уверенности? Что это за вечные сомнения? — рассердился отец.

— Мне так кажется, — сказала мама.

— Почему это тебе так кажется?

— Потому что это козел, — сказала мама.

И действительно, выяснилось, что это козел.

Папа был страшно смущен.

— Пойду отдам его обратно, — сказал он. — Пусть возвращают мне деньги.

Я заплакал. Мне очень понравился козлик, и я ни за что не хотел с ним расставаться. Я умолял оставить его, доказывал, что с козлом я буду лучше учиться, клялся, что у меня будут только отличные отметки, уверял, что козел будет оказывать на меня хорошее влияние.

Мама приняла мою сторону.

— Тебя надули, — сказала она отцу, — но козлик не виноват. Пусть он останется.

— А как мы его будем кормить? — спросил отец. — Мы и сами плохо едим, а тут еще козел…

— А как ты думал его кормить, когда считал, что он коза?

Это было убедительно, и отец согласился.

Имя козлу оставили Мурка и поселили его в крохотной кладовой за кухней.

Мама напоила его молоком, которое заняла у соседей, и дала ему хлебную корочку. Мурка все съел. Видимо, он был голоден.

Соседи по лестнице посмеивались над нами, а инженер Харитонов из десятой квартиры говорил:

— Роскошно живут эти Поляковы! Люди не знают, как прокормить себя, а они завели козла!..

Я быстро подружился с Муркой. Ему нравилось ходить со мной в садик, на травку, и он чувствовал, что я люблю его, и платил мне взаимностью. Хорошо было в садике. Желтели, как маленькие солнышки, одуванчики у разломанного забора, тянулись тоненькие, почти прозрачные пастушьи сумки, и капельки росы сверкали на удивительно зеленой траве.

Мурка медленно прогуливался и жевал сочные листья подорожника. А я нежно подгонял его прутиком, а то садился на камень у калитки и пытался учить уроки, глядя одним глазом в учебник, а другим следя за козликом.

Однажды в школе Вадька Попов сказал мне: