Моя судьба. История Любви

Мы вышли из машины на набережной. Нас в числе 300 участников празднества, снабженных особыми жетонами, перевезли на остров Губернатора. А всего в музыкальном представлении — огромной панораме, воссоздающей историю иммигрантов, — участвуют 2 000 человек: детей, танцоров и певцов, хористов, костюмеров, гримеров, рабочих сцены. Собрались тут и участники парада. Поначалу мы — Клодрик, Джонни, Матита, четверо друзей, входивших в «свиту мисс Мэтью», ия — немного растерялись. И зря. Всех прибывших на остров ожидали уже автобусы. Водитель одного из микроавтобусов стал поименно выкликать членов моей группы.

Нам пришлось миновать несколько полицейских кордонов, пока мы не добрались до «загона звезд», расположенного вблизи эстрады для выступлений.

У самой воды тянутся ряды нарядных шатров. В них разместились буфеты и стойки с прохладительными напитками (так называемые «Зеленые комнаты»), а также гримерные, парикмахерские и помещения для отдыха. Чуть поодаль стоят фургоны, они служат артистическими уборными для звезд: среди них такие блистательные актеры, как Лиз Тейлор, Фрэнк Синатра, Грегори Пек, Ширли Маклейн, Нил Дайамонд… Представление займет много времени, поэтому в некоторых фургонах расположились по две артистки: я, например, выступаю в начале спектакля, а Дебби Аллен, устроившаяся в одном фургоне со мной, выйдет на сцену гораздо позже, чтобы принять участие в музыкальной панораме. Она — новая негритянская звезда Бродвея и уже завоевала несколько премий, выступая в благотворительных спектаклях. Мы сидим и болтаем, но не в нашем фургоне, а в «Зеленой комнате». Дебби сопровождают несколько членов ее семьи: мама, заменяющая ей костюмершу; сестра, которая ее причесывает (как Матита — меня); брат — постановщик — и кузен, видимо, секретарь.

В «Зеленой комнате» я встретила Лайзу Миннелли, а затем к нам присоединяется Лиз Тейлор, которую я не сразу узнаю. Она снова выглядит двадцатилетней, ее талию можно охватить пальцами рук.

Нам приносят чай, а позднее можно будет выбрать время и для обеда, потому что репетиция продлится всю ночь. На следующий день все повторится снова. Синатра держится на отлете. Ему нужен покой, он лишь недавно вышел из больницы. Состояние его здоровья все еще внушает серьезные опасения.

Он успокаивает друзей, которые осаждают его вопросами:

— Вы же видите, я себя чувствую хорошо! Не торопитесь меня хоронить!

«Верховный жрец» всей церемонии в честь статуи Свободы, которая транслируется на весь мир, — тот самый Дэвид Уолтер, что руководил театрализованными представлениями в дни Олимпийских игр. У него в подчинении 400 человек. Его сразу узнаешь по каскетке игрока в бейсбол и белой бородке. Он привлек к работе Гэри Смита, режиссера всех шоу, в которых участвовал Синатра.

Композиторы у меня были чудесные: Поль Мориа, Мишель Легран, Эннио Морриконе (я часто встречалась с ним в Италии), ФрансисЛей…

11 осветительных мачт расположено вокруг площади, где займут свои места 3 000 привилегированных зрителей: это официальные лица и те, кто пожертвовал 250 000 000 долларов для реставрации «Леди Свободы». Пока что она остается невидимой во мраке ночи. Мы с Энди стоим у подножия трибуны, где будут сидеть президенты Рейган и Миттеран. После репетиции парада морских пехотинцев и торжественного марша республиканской гвардии (французской!) мы оба вступаем на большую лестницу которая ведет на сцену в форме звезды.

— Тут, на рейде, часто дует ветер, — говорит мне Гэри Смит. — Боюсь, что он помешает вам петь.

— О! Знаете, яродилась в краю, где дует мистраль… Так что ветер и яхорошо знакомы друг с другом!

Вспыхивают огни. Гремит музыка. Энди и я шагаем рядом вверх по ступенькам, вступаем на сцену и начинаем петь:

Над статуей у океана

Не властно время.

В этот вечер нашу публику составляют рабочие, техники, таможенники, артисты… Они аплодируют нам. Два статиста усаживаются в кресла, приготовленные на трибуне для президентов. Уподобляясь им, они нажимают две кнопки, и происходит нечто чудесное: темная ночь внезапно освещается — и прямо перед нами на соседнем острове, «ее» острове, возникает статуя Свободы: сначала показывается озаренный красным светом цоколь, затем искрящийся синим пьедестал и, наконец, фигура женщины с факелом — ослепительно белая, сверкающая, призрачная. Это производит такое сильное впечатление, что все присутствующие как один человек встают и кричат «ура».

Наступает торжественный день. Напряжение возрастает. Меры безопасности становятся строже. Полицейские силы увеличиваются в несколько раз.