Моя судьба. История Любви

— Какая чепуха, мама! Ты ей передай, что революция там совершилась давным-давно. И лучшее тому доказательство — сейчас ее пятидесятилетие! И еще скажи, что едет туда не одна девушка, а две!

— То есть, как это — две?

Я объясняю. Джонни спросил, доставит ли мне удовольствие взять с собой в Советский Союз кого-либо из членов семьи. Сама понимаешь, я ответила утвердительно. Но на ком остановиться? Когда я в затруднении, то всегда полагаюсь на судьбу. Написала на листочках имена сестер и бумажки положила в шляпу: Маткта, Кристиана, Мари-Франс, Режана. Остальные еще слишком малы. Жребий выпал Кристиане. Послышались возгласы изумления, радостные крики. Надо быстро получить ее паспорт. Но как это сделать? Как?

— Мама, я передаю трубку тете Ирен. Она тебе все объяснит.

— Но нужно взять с собой теплые вещи. Там, должно быть, морозы?

— Да что ты, мама, сейчас в Москве тоже весна.

— Ты мне будешь оттуда звонить?

— Конечно, как всегда.

Тетушка замечает, что я, пожалуй, немного тороплюсь. Бруно Кокатрикс, который устраивает наши гастроли, просто выходит из себя от досады, когда безуспешно пытается связаться по телефону с Госконцертом (эта организация ведает всем, что относится к музыке, эстраде и цирку). Надо сказать, что дядюшка Бруно не в первый раз имеет дело с русскими. Я до сих пор помню его слова: «Мюзик-холл не знает границ. Это еще один довод для того, чтобы их преодолевать!» Кокатрикс побывал во многих странах, особенно в странах Востока, где немало зрелищ, которых мы никогда не видели. Джонни рассказывал мне о международном фестивале 1957 года, когда в «Олимпии» наряду с таиландскими боксерами и индийскими танцорами выступали силачи и акробаты из Восточной Европы. Как бы мне хотелось на нем побывать, но я тогда была слишком мала.

В конечном счете, под названием «Французский мюзик-холл» едет труппа из 85 человек. Среди них — Поль (Мориа) со своим оркестром из 35 музыкантов, Артур Пласшер и его 18 танцоров (поддавшись соблазну, я тоже буду танцевать вальс с Жаком Шазо), Жерар Мажакс и — в качестве «американской звезды» — Мишель Дельпеш. Всем нашим «инвентарем» ведает, разумеется, Малыш. Нам предстоит за 26 дней преодолеть 13 000 километров. Все это впечатляет. И такая перспектива всем очень нравится. Мы вылетаем на арендованной для нас «Каравелле». Все в приподнятом настроении. Стюардессы «Эр Франс» разносят шампанское. Мажакс развлекает нас карточными фокусами, а я, конечно, репетирую «мои песни».

Прибытие оказывается куда менее веселым, чем отъезд. Мы испытываем такое же разочарование, как все, кто прилетают в Москву с Запада: здешний аэропорт не выдерживает сравнения с парижским. И мы тут же оказываемся в очереди… длинной очереди к пункту проверки паспортов. Бруно и Джонни (особенно Джонни, он выше ростом и поэтому видит дальше) ищут глазами Головина из Госконцерта.

— Госконцерт! Госконцерт! — громко взывают они.

В ответ — молчание. И мы беспомощно топчемся на месте, словно 85эмигрантов, среди которых только два или три человека говорят на русском языке, но таком ломаном, что их никто не понимает. Лишь одно очевидно, безусловно и непререкаемо: мы покорно стоим в общей очереди и пытаемся получить свой громоздкий багаж.

Джонни выходит из себя:

— До чего же невоспитанные люди!

— Успокойтесь, Джонни. — останавливает его тетя, которая не любит привлекать внимание посторонних.

Внезапно Джонни радостно восклицает:

— Ах, Ник! How are you!

Ник — американец из Лас-Вегаса. Недавно, он открыл там необычайное казино под названием «Как в цирке»: посетители толпятся у игральных автоматов, а в это время над их головами воздушные гимнасты показывают свое искусство. Он приехал поближе познакомиться с прославленным Московским цирком. Взаимные приветствия.

— А вы что тут делаете?

Джонни отвечает, что ждем, когда за нами приедут из Госконцерта. Ник, судя по всему, находится в привилегированном положении: у входа его ожидает лимузин, в котором сидит переводчица.

— Поехали со мной!

— Но ведь нас тут восемьдесят пять человек!

— Ну, восемьдесят придется оставить в аэропорту!

И вот мы впятером с помощью переводчицы Ника, прикомандированной к нему как к важному лицу, легко проходим через контрольный пункт и втискиваемся — тетушка, Кристиана, дядюшка Бруно, Джонни и я — в черную машину, достойную главы государства; а наша злополучная труппа остается под наблюдением Жан-Мишеля Бори, племянника Кокатрикса, о сохранности багажа должен позаботиться бедный Малыш, который не сводит глаз с нашего «драгоценного» имущества.

Мы уже целый час находимся в холле гостиницы «Советская», которая считается одной из самых лучших в столице; она построена лет десять назад неподалеку от стадиона «Динамо». Если аэропорт нас разочаровал, то гостиница поражает своими колоннами и обилием мрамора.

Бруно Кокатрикс говорит: «Это напоминает метро!»

Московское метро заслуживает того, чтобы в нем поездить; каждая станция отделана по-своему и весьма пышно.

Уже полтора часа мы ожидаем приезда труппы…