Моя судьба под твоими ногами

Марисса усмехнулась и зашла за дерево, там было чуть теплее. Обняла себя руками и закрыла глаза. Наверное, надо просто довериться инстинктам Крайдина – такие люди в любых условиях выживают, а ему отчего-то важно, чтобы выжила и она. Так просто взять и довериться. Насколько же глупо будет умереть в лесу от неожиданной зимы посреди осени – это ведьме-то! Глупее только утонуть в болоте. Марисса старалась не устраивать истерики, сама считала это глупым, но ничего поделать не могла, все ее тело трясло уже и от нервов.

– Да что ж ты, Накхас, меня отпустить-то не можешь! – она направила всю энергию в злость, хотя в голосе ее звучали и слезы неудержимой обиды. – Какой снег? В Приреченке еще, наверное, урожай не собрали, а ты снег устроил? Да прекрати уже, и без того я по тебе слишком скучать не стану!

И снежинка перед ней замерла – застыла в воздухе. Марисса невольно выдохнула паром, и снежинка перед ее носом начала таять от теплого дыхания. Марисса вытянула руки и ошалело повела ими по воздуху, продолжая приговаривать:

– Ведьму ты не заморозишь, слышишь? – она и сама не знала, к кому обращается. – Ведьме лес как родной дом. Ведьме в лесу всегда комфортно, даже в таком собачьем холоде. Хотя лично я люблю, чтобы было тепло. Траву зеленую люблю, солнце…

Солнца, конечно, не появилось, да и пожухлая трава под ногами зеленеть не принялась. Но вокруг стало ощутимо теплее, Марисса будто оказалась в центре какого-то круга, за которым шел снег, а внутри даже ветерка не было.

– Крайдин, – позвала она тихо, боясь спугнуть неожиданное чудо. – Крайдин, подойди сюда.

Он долго пытался понять, что происходит. Входил в круг, выходил из него, вставал на границе и смотрел на нее со все большим удивлением. Поглядывал на фыркающего коня, но тот быстро успокоился – местная порода, привыкшая к холодам.

– А раньше почему так не сделала? Прошлую ночь я бы тоже теплой не назвал.

Марисса села на потеплевшую землю и рассмеялась.

– Не знала, что так умею! Моя сила только проснулась, она слаба и не поддается постоянному контролю. Но я все-таки ведьма – наверное, много чего умею, если очень сильно захочу.

– То есть вчера не хотела?

– Хватит придираться, садись рядом. Уверена, теперь мы сможем спать в тепле, даже если морозы ударят.

– Только для этого тебя надо до слез довести?

– Понятия не имею! Но будешь язвить, пойдешь туда, где все еще идет снег!

– Молчу, молчу. Двигайся и ложись на бок, не хочу отморозить спину.

Круг действительно оказался очень небольшим, пришлось поджать ноги и лечь теснее, но к этому они давно привыкли. Марисса с самого начала запретила себе придавать значение таким объятиям, служащим лишь способом выживания. А тут еще и настроение невообразимо подскочило от тепла, которое сама же сотворила. Пригрелась так славно, что даже засыпала с улыбкой. Но на этот раз Крайдин зачем-то сказал ей в волосы:

– Скажи, что ты не сестра мне. Скажи, что зачем-то соврала.

Марисса ответила так же тихо, надеясь, что ее сердце не застучало слишком громко:

– Зачем мне врать?

– Не знаю. Все эти дни я смотрел на тебя и видел свою женщину – бывшую или будущую. И сейчас я держу в объятиях свою женщину, будь уверена. Сообщаю на всякий случай, чтобы это не стало для тебя неожиданностью, как не является неожиданностью для меня с самого первого момента, который помню.

– Почему ты решил говорить об этом сейчас?

– Потому что сейчас тебе некуда деться, – он смеялся ей в волосы и прижимал еще ближе. – Так что тебе придется это услышать, а не заткнуть мне рот, как ты делаешь обычно.

– Кажется, враги совсем помутили твой разум, Крайдин! Ты перепутал братскую нежность с похотью.

– Пусть так, Марисса, пусть так. Или я любил тебя давно совсем не братской любовью, просто не говорил? Может, я всегда был ненормальным?

– С этим сложно спорить.

– Так не спорь. Просто спи. Я чувствую твое волнение, и оттого начинаю волноваться сам. Лучше спи, Марисса, потому что я не умею любить тебя так, как должен любить брат. Хоть что-то в моем больном разуме понимается ясно.

Марисса притихла и не издала больше не звука. Но про волнение он не преувеличил. Как-то странно внутри разрывалось двояким чувством – застарелой ненавистью к совсем другому Крайдину и абсолютно немыслимым осознанием, что Крайдин Сорк вполне был способен… полюбить ее? По-настоящему. Так, что даже не сомневается в своих эмоциях и перенес только их через пелену беспамятства. Крайдин Сорк, способный сеять только боль и страх, умел любить? Марисса раньше думала, что он умеет только хотеть – и с этим успела примириться. Да даже с собственным желанием примирилась, раз уж ведьмовская сила все-таки проснулась, а без капли симпатии на то не было бы шанса.