Моя Святая Земля (СИ)

- Я просто счастлив, наконец, увидеть вас здесь, принцесса. Здешний двор и наш прекрасный государь многое вам объяснят!

Джинера рассмеялась.

- Вы очень милы, когда забавляете меня, мессир Кайл! По вашему тону можно подумать, что вы состояли при нашем прекрасном государе в какой-то тяжёлой и унизительной должности, а я должна заменить вас на этом посту. Памятуя о моей роли при дворе Сердца Мира и Святой Розы - это уморительно, хоть и слишком фривольно.

На сей раз её слова вызвали злорадный хохот у баронов Святой Земли и даже у государя. Кайл, как когда-то в Солнечном Доме, побагровел и не нашёлся, что ответить - но на сей раз Джинера увидела в его лице не злость, а почти такую же беспомощность, как у няни, помноженную на страх.

- Ты - настоящая гадюка, - сказал король тоном, более одобрительным, чем укоризненным, а принцесса с удивлением поняла, что ей жаль Кайла.

- Вы позволите мессиру Кайлу удалиться, ваше прекрасное величество? - спросила Джинера. - Ему необходимо принять противоядие после укуса.

- Нет, - отрезал Алвин. - Скажи ещё что-нибудь.

Джинера чуть пожала плечами, скользнула взглядом по королевской свите - и замерла. Высокий и тощий белёсый блондин с винно-красным пятном на скуле и щеке, будто вытекшим из глаза, лет тридцати-тридцати пяти, в светлом костюме по моде Междугорья, улыбался ей слащаво и, пожалуй, заискивающе.

Джинера не сидела взаперти ни одного дня; ей приходилось видеть и раны, и увечья, и пороки. Но впервые в жизни она смотрела на человеческое лицо и понимала, что багровое пятно на нём - не просто изъян, а клеймо ада.

Проклятый при благом дворе. Нужно удивиться?

- Прекраснейший государь, - сказал некромант, - вряд ли можно ужалить по заказу и даже по приказу. К тому же, её высочеству нужно заводить в свите вашего великолепного величества друзей, а не врагов.

- Зря опасаешься, - усмехнулся король. - Свадьба только завтра, сегодня - она может болтать что угодно, особенно если это смешно.

- Не забывайте, что свадьбой всё начинается, а не кончается, ваше прекрасное величество, - сказал некромант безмятежно, но Джинера услышала странную фальшь в его тоне.

- Чушь, - хмыкнул король. - Как получится. Она рыжая, тощая, злая, а язык у неё на целую четверть длиннее, чем у прочих смертных. Таких женщин надо держать в клетках, как ласок - мне кажется, они тяжело приручаются.

- А мне кажется, прекрасный государь, - возразил некромант, - что лишь робость заставляет её высочество отвечать без должной любезности. Очаровательная принцесса, безусловно, чувствует себя чужой и одинокой здесь...

- Не заметил, чтобы она оробела, - король окинул Джинеру испытывающим взглядом. - Но учту, Марбелл. Интересно, если напугать её по-настоящему, она спрячет когти или попытается царапаться?

- Прекрасный государь, - сказала Джинера, пытаясь не замечать свинцовую плашку страха в животе, - не соблаговолите ли вы объяснить глупой женщине смысл ваших действий и слов? К чему желать превращения ваших добрых союзников в вооружённых врагов, а ласковой невесты - в ласку, готовую укусить из страха? Мой жалкий разум не может найти объяснений...

Король улыбнулся, как могла бы улыбнуться чума, будь у неё рот и зубы. Джинере показалось, что и её лицо покрывается инеем.

- Марбелл, - приказал король, - проводи рыжую суку в её покои. Она может есть из одной миски со своей собачонкой, если хочет - а перед этим убедись в том, что она невинна. Её злость и наглость меня в этом разуверили.

- В зале - послы Златолесья, прекрасный государь, - напомнил некромант.

- Всё их Златолесье ждёт такая судьба - рано или поздно, - презрительно бросил король. - Сделай то, что я велел.

Джинера встала.

- Благодарю вас, прекрасный государь, - сказала она с глубоким поклоном. - Вы оказываете мне большую любезность, избавив меня от необходимости слушать вас дальше.

И пошла к выходу мимо замерших и замолчавших аристократов Святой Земли, не дожидаясь ответа. Её фрейлины, которые сидели в сторонке, ни живы, ни мертвы, вскочили и посеменили за своей госпожой; увидев это, бароны и Витруф присоединились к свите.

- Златолесье - дыра, - рявкнул король, вскочив и отшвырнув кресло. - А свадьба с тобой - чрезмерная любезность.

- Провинцией Святой Земли Златолесье не будет, - кротко ответила Джинера, на миг обернувшись, и выскочила из зала.

Витруф, вышедший за ней, покачал головой:

- Ваше высочество, золотце, к чему же клонится?

Джинера поборола порыв кинуться ему на грудь и заплакать.

- Милый Витруф, - сказала она печально, - неужели вы думаете, что мои слова что-то меняют? Или вы полагаете, что правнучка Горарда должна ползать в ногах того, кто в грош не ставит ни её землю, ни её предков? А вы уверены, что моя покорность что-нибудь изменила бы?

Бароны с побелевшими лицами держались за эфесы, но молчали.

- Быть беде, Джинера, - прошептала Доротея.

- Быть? - грустно улыбнулась Джинера. - Мы в беде, светик мой - всё равно, что в плену. И, быть может, нам придётся пережить ужасные вещи. Но мы - кровь Златолесья, нам должно исходить из этого.

Из парадного зала вышел мрачный Марбелл.