Моя тюрчанка

К тому же, «медведь» был хитрая бестия: пялился на мою любимую не открыто, а как бы невзначай и исподтишка. Закати я скандал, он состроил бы удивленное квадратное лицо и заявил бы, что просто смотрел в сторону своей потенциальной сотрудницы. В самом деле, куда еще смотреть, когда проводишь собеседование?.. А я бы выглядел круглым идиотом, у которого от беспричинной ревности съехала крыша. О, Савелий Саныч был ловкий факир, который приближает дудочку к кобре ровно на такое расстояние чтобы змея, раздув капюшон, изготовилась к атаке, но все-таки не напала бы.

Я посмотрел на Ширин. Она сидела, по-прежнему не поднимая головы. И даже, как будто, ежилась. Похоже, моя девочка чувствовала кожей тех двух не в меру любопытных «муравьев». И все сильнее терялась и смущалась. Бедный мой котенок!.. Ведь на собеседовании надо глядеть прямо и держаться уверенно, только тогда есть шанс на успех. Но я надеялся: после кофе, заказанного у Изольды Ивановны, господин директор перейдет к расспросам о деловых качествах и опыте работы моей милой. Тогда-то Ширин должна раскрыться, как бутон цветка. Конечно, трудовая биография моей девочки более, чем скромная. В Западном Туркестане моя милая недолго работала посудомойкой, а в Расее – официанткой. Но Савелий Саныч должен разглядеть в Ширин расторопную и смышленую девушку, которая справится с обязанностями секретарши на ура.

В дверь постучали.

– Не заперто!.. – гаркнул Савелий Саныч.

Почти грациозно, белым лебедем, в кабинет вплыла Изольда Ивановна. Она держала серебряный поднос с тремя изящными фарфоровыми чашечками. Под каждой чашечкой было блюдце, на краю которого примостилось два кубика сахара. Все мы взяли по чашке на блюдце, и «медведь» отпустил офис-менеджера:

– Спасибо, Изольда Ивановна. Можете идти.

Изольда Ивановна ушла, а директор точно утопил глаза в чашке – настолько пристально он вглядывался в свой кофе (господи, пусть лучше «медведь» смотрит в свою чашку, а не пялится на Ширин!). Широко улыбнувшись, Савелий Саныч выдал:

– У кофе с молоком приятный цвет – не находите?.. Такой восхитительный оттенок не слишком густого коричневого. Вы не поверите, но у одной из моих последних секретарш был примерно такой цвет кожи, кофейно-молочный. А волосы – черные, как нефть, и курчавые. Это была мадмуазель с африканскими корнями, точь-в-точь, как солнце нашей поэзии Пушкин. Редкость для Расеи-матушки – не правда ли?..

– А почему эта прежняя секретарша у вас больше не работает? – тихо, но разборчиво спросила моя девочка.

Господин директор ответил со смехом:

– Вы не подумайте, что она уволилась из-за зарплаты. Нет!.. Платим мы хорошо – больше, чем вы ожидаете. Но дело в том, что дурочка-африканка умудрилась… забеременеть. Так что она теперь в декрете – неоплачиваемом и бессрочном. Истеричка попыталась, конечно, добиться через суд алиментов, когда опоросилась (ха!..) Но у нашей фирмы сильные юристы. Так что дерзкая дамочка осталась без работы, без денег, да еще со спиногрызом на руках. А ведь мы предлагали дурехе аборт за счет компании…

И, одним глотком ополовинив чашку, Савелий Саныч уже без смеха веско добавил, обращаясь к моей милой:

– Надеюсь, вы-то будете осторожны и не создадите проблем.

Слова Савелия Саныча долетали до меня, как с другого конца Вселенной. И одновременно плющили мне мозг ударами кувалды. Я не был уверен, что правильно расслышал тирады господина директора – настолько жуткие вещи тот говорил.

Сказать про сотрудницу, хотя бы и бывшую, что она не родила, а «опоросилась» – это, вообще, как?.. И почему девушка с «черными, как нефть» волосами пыталась вытрясти алименты то ли из фирмы, то ли из самого «медведя»? Алименты на ребенка платит бросивший жену загулявший муж. С какой стати компания так «расщедрилась», что готова была оплатить секретарше аборт?.. И причем здесь «сильные юристы»?

Напрашивающиеся ответы жалили, как осы. Вокруг моей головы кружился, будто бы, целый рой. Я посмотрел на Ширин: веки, ресницы, губы милой подрагивали. Моя девочка еще сильнее потупилась. Здоровый румянец совсем стерся с ее лица. Что имел в виду верзила-гендиректор с влажными глазками, когда призывал Ширин «быть осторожной» и не «создавать проблем»?

А Савелий Саныч, поведя крепкими, как у борца, плечами и закинув ногу на ногу, вторым жадным глотком допил свой кофе, поставил чашку на стол, крякнул довольным селезнем и сказал моей милой, опять с улыбкой: