Моя тюрчанка

Я слушал разговор Юлии Владимировны и Ширин, и меня бросало то в жар, то в холод. Я давно перестал барабанить пальцами по столу – и только скрежетал зубами, раздираемый яростью и болью. До чего поразительно!.. В «Бригантине» нас встречала приветливая и, по-своему, элегантная женщина, хоть и переборщившая с косметикой, краской для волос и силиконом. А сейчас из телефона лился почти что хрюкающий голос какой-то грубой свиньи, готовой перейти чуть ли не на уголовный жаргон. Мало того, что эта свинья сравнивала мигрантов с мухами. Она издевалась над Ширин, все дальше удаляясь от границ хотя бы минимального приличия. Все эти подколки насчет «секретарши президента» и «наложницы султана», хамский переход на «ты»… У меня в груди так и клокотал гнев. Если б Юлия Владимировна сейчас материализовалась передо мной, синим дымком выплыв из телефона моей девочки, я бы не посмотрел, что драться с женщиной не достойно мужчины. А сжал бы пальцы на горле твари из «Бригантины». И сжимал, сжимал бы до тех пор, пока не раздался бы сочный хруст. Тогда бы я с брезгливостью отпихнул Юлию Владимировну. И она – с глазами, выпученными, как у рыбы на витрине магазина морепродуктов – повалилась бы на пол.

Но одновременно меня, как рой шершней, жалили совсем другие мысли. Я хочу задушить Юлию Владимировну?.. А не забыл ли я, что моя агрессивность барана, с разбегу бьющего рогами в ворота, уже сослужила нам с милой плохую службу?.. Ведь именно потому, что я затеял «рукопашный бой» с Савелием Санычем, мою девочку, по словам Юлии Владимировны, и добавили в черный список. О, я воображал, что защищаю Ширин!.. Я налетел на козла-гендиректора, как размахивающий сверкающей шпагой Зорро, стоящий на страже чести своей возлюбленной. Я забыл: повадки лихого кабальеро не к лицу психически больному бедняку. Я должен был поступить правильно, подумав о последствиях. Ледяным тоном заявить развратному директору, что работа в «Сочной клубничке» моей милой не подходит, и за руку увести мою девочку из офиса.

Ржавые ножницы кромсали мне сердце. Я виноват!.. Я во всем виноват!.. Я думал, что я мужчина и рыцарь, когда ударял ногою в челюсть урода Савелия Саныча. Но, сам того не понимая, столкнул любимую в темный омут. Как теперь Ширин найдет работу, если имя моей девочки и впрямь внесли в черный список?.. Почему я вовремя не подумал о том, что гребаный «медведь» – не просто подлец, а подлец богатый и властный, и непременно изыщет способ отомстить за свое унижение?..

Топтал мерзавца-гендиректора я, а тот отыгрался на Ширин. Пожалуй, более изощренной «ответки» он не мог бы и придумать. Подал бы в суд?.. Заявил бы в полицию?.. Но и судья в мантии и кудрявом парике, и бравые жандармы, затянутые в зеленые мундиры – установили бы, что негодяя избивал я. В самом деле, кто бы поверил (или даже сделал бы вид, что поверил), что габаритного, как комод, с кулачищами, как булыжники, Савелия Саныча отправила в нокаут такая хрупкая, точно цветок, миниатюрная девушка, как моя милая?.. Меня чиновники не смогли бы даже толком наказать: я ведь «недееспособный», «психически неполноценный», «ментально иной», почти «человек второго сорта», «унтерменш» – у меня синеет соответствующий штамп в паспорте. Это не только ограничивает меня в правах – запрещает мне водить авто, сдавать в аренду квартиру или жениться – но и освобождает от ответственности за многие безбашенные поступки. Полисменам или суду пришлось бы передать меня квалифицированной комиссии психиатров, которые просто добавили бы в мою схему лечения более сильный нейролептик. Конечно, меня могли бы и упечь в психушку строгого режима, с мягкими стенами в палатах, с решетками на окнах в коридорах. Но, вероятнее всего, с учетом моего, до сих пор, примерного поведения, меня бы простили.

Савелий Саныч не знал ничего о моем «особом положении» психически больного. Но, с сатанинской проницательностью, рассчитал, в какую точку нанести удар, чтобы сполна насладиться грязной местью. Моя Ахиллесова пята – любовь к Ширин. Что и унюхал чертов пес. Он понял, что, если хочет заставить меня страдать, должен бить не по мне, а по моей возлюбленной. А раз жаловаться на мою девочку в государственные инстанции бесполезно, да и позорно, то господин собака-директор придумал кое-что похуже. Он позвонил в «Бригантину» и высказал свое клиентское «фи-и»: мол, что за кандидатов на рабочее место вы мне подгоняете?.. Я к ним со всей душой (ну да – даже попросил раздеться) – а они мне сапогом в зубы. Не потребовать ли мне назад деньги, которые я заплатил агентству?.. Пока что я, получается, заплатил за то, что меня бьют в морду и пинают.