Моя тюрчанка

Зал номер четыре был полон скелетов древнейших рептилий. Мы, точно надзирающие за Землей ангелы, переносились из одной геологической эры в другую. Пятый зал воссоздавал мир динозавров – и живших одновременно с динозаврами летучих и водяных ящеров. Здесь разбегающиеся глаза моей девочки озарились особым блеском. Она останавливалась то перед страшно скалящимся тарбозавров, то перед плезиозавром с плавниками вместо лап и с маленьким черепом на длинной шее. На радость моей милой, в зале нашлось место и полному скелету трицератопса.

– Какое чудо!.. – ахнула Ширин. – Ты смотри – какое чудо!..

Трицератопс, в самом деле, впечатлял. Один его трехрогий череп был длиной не меньше метра. Перед нами был четвероногий хвостатый танк мелового периода. Наверное, это чешуйчатое травоядное могло поднять на рога какого-нибудь даже крупного хищника – особенно, если бы тот угрожал детенышу трицератопса.

Шестой зал был окаменелым царством млекопитающих и гигантских птиц. Тут мы посмотрели на бивни мастодонта, на череп двурогого носорога арсинойтерия, на еще один скелет индрикотерия и на тушку мамонтенка, на которой кое-где сохранилась густая бурая шерсть. Вишенкой на торте были черепа наших ископаемых предков, рядком выставленные за стеклом: от черепа австралопитека до черепа кроманьонца. На соседней полке красовались каменные орудия троглодитов – вроде кремневых ножей и наконечников стрел.

Обходя музей, мы порядком запыхались. Как будто и правда от самых глубоких пластов земли, хранящих следы древнейших микроорганизмов, мы рыли вверх, до динозавров и дальше. Но, несмотря на усталость, Ширин по-прежнему была весела. Сияя улыбкой, делилась своими впечатлениями от увиденного:

– Ты знаешь, милый: я точно совершила путешествие во времени. Это так… потрясающе!.. Отследить, как развивалась жизнь на Земле – от ползающих по дну океана головоногих до могучих стегозавров. От обезьяны с камнем в руке – до одетого в шкуры и вооруженного метательным копьем хомо сапиенса. Это просто волшебно!.. Спасибо, солнце мое, что привел меня сюда.

И моя девочка нежно целовала меня в щеку.

А раз моя луна была счастливая и бодрая, то и я не проваливался в уныние.

Я удивлялся только: как моей милой удается оставаться такой беззаботной?.. Будто бы и не она замыслила травиться снотворными таблетками. Может быть, страх – как похожий на ежа ком – сидит где-то в самых недрах души Ширин?.. Но на глаз моя девочка была беспечнее недавно родившейся козочки, которая прыгает с уступа на уступ, легко перелетает через расщелины и пропасти, жадно познает окружающий мир.

Что ж. Моя милая любит жизнь. Да и как можно не любить жизнь, когда тебе всего восемнадцать лет?.. План нашего двойного суицида возник у Ширин в минуту запредельного отчаяния, которое сдавливает сердце железными тисками. Возможно, она легко передумает – стоит мне только попытаться убедить ее забыть все разговоры о сведении счетов с жизнью.

Гори, гори моя яркая звездочка на темных небесах – не гасни и не падай за горизонт. Пусть в статусе нелегалки, пусть боясь лишний раз показаться на глаза соседям по подъезду, или, тем более, столкнуться на улице с жандармским патрулем – но моя девочка должна жить, жить. Червячок, на которого нацелила клюв птица, лягушонок, угодивший в поле зрения гадюки – и те пытаются спрятаться, сбежать от смертельной опасности, продлить свое существование. Так неужели у нас с Ширин воля к жизни окажется слабее?..

Мы думали, что шестым залом экспозиция музея и заканчивается. Но проход, по сторонам которого стояли скелеты саблезубого тигра и большерогого оленя, вел в зал номер семь. Мы с милой переглянулись. Вроде бы – побывав, в одном за другим, в шести залах – мы прошлись по всему магистральному пути эволюции. Начали с трилобитов и ракоскорпионов – а закончили гордым кроманьонцем. Видимо, в седьмом зале нас ждет какой-то сюрприз.

Первое, что мы увидели, переступив порог зала, был воистину громадный скелет длинношеего бронтозавра. Этого монстра, заслонявшего обзор, невозможно было не приметить. Чтобы дотянуться от одной из передних лап до относительно маленькой головы, понадобилась бы пожарная лестница. Индрикотерий по сравнению с бронтозавром был как холмик рядом с горой. Бронтозавра нельзя было не только не приметить, но и не узнать. Даже малыши-дошкольники знакомы по мультикам с травоядным «громовым ящером» юрской эпохи, любившим плескаться в пресных водоемах и перемалывать сочную береговую растительность.