Моя тюрчанка

– Я тебе не солнышко!.. – крикнула она, как бы швыряя слова Анфисе Васильевне в лицо. – Думаешь, раз я нерусская, ты можешь запудрить мне мозги?.. Ты только и ждешь, когда мы выложим червонцы. А тогда – выкинешь нас за ворота, как ощипанных кур. И не видать мне никакой работы. Что, я не права?.. Такая у вас с Бахромом мошенническая схема?..

Я глянул на Ширин и испугался. Она была, как ощетинившаяся рысь перед прыжком. Лицо побледнело, глаза сверкают, по алым губам змеится нервная улыбка, руки сжались в кулачки.

Я подумал: за время наших отношений моя девочка пролила целые реки слез. Вспомнил, как она, заплаканная, пришла из бистро, откуда ее выгнал босс за ссору с похотливым клиентом. А как рыдала моя милая на Лиственной улице, когда темным вечером, под снегопадом, мы будто чуда ждали сообщения от Бахрома?.. О, моя звездочка плакала так много и часто, что, наверное, исчерпала весь свой запас соленой влаги!.. Слез не осталось: вместо них из Ширин фонтаном выплеснулась ярость.

Это было неожиданностью как для меня, так и для сидящей перед нами бюрократки. Кто бы предвидел, что котенок превратится в тигра?.. Анфиса Васильевна взвилась, как ошпаренная:

– Да что ты себе позволяешь, шалава малолетняя?!. Молоко с губ сотри, азиатка вонючая!.. Ты не у себя в стране!..

– А ты, – ответила моя милая, – не напьешься нашей крови. Не будет тебе никаких денег – только с паршивой овцы шерсти клок. На – получи!..

Моя дрожащая от ненависти девочка скомкала листок своей не до конца заполненной анкеты и запустила Анфисе Васильевне прямо в лоб. Та взвыла от злобы и унижения. Решив, что дело заходит слишком далеко, я взял Ширин за руку и потянул к выходу. Моя милая и сама развернулась, чтоб уйти. Мы прошли мимо стоящих в очереди соискателей, которые смотрели на нас, как огорошенные. А из коморки летели нам в спины истошные вопли Анфисы Васильевны:

– Твари неумытые!.. Уроды!.. Вы у меня еще попляшете!.. Охрана, охрана!..

Но охранники – дежурившие на входе в торговый зал и в зоне касс – конечно, не слышали истеричных криков рекрутерши. Да если б и услышали – что с того?.. В торговом зале я и моя девочка затерялись среди сотен покупателей. Не будут же бравые ЧОП-овцы прочесывать искать нас по всем рядам только чтобы высказать нам свое возмущенное «ай-ай-ай».

Ширин была все еще взвинчена после стычки с Анфисой Васильевной. Шагала быстро – мне пришлось разогнаться, чтобы не отстать. Взгляд моей милой по-прежнему был полон лихорадочного огня, а плечи тряслись. Я смотрел на свою девочку как бы новыми глазами.

Да уж, моя любимая умела преподносить сюрпризы. Не зря говорят: в каждой девушке – должна быть загадка. До сих пор я считал Ширин уязвимой и слабой – настоящей водяной лилией на тихом озере. Да моя девочка и была такой. Но даже самый безобидный зверек показывает зубки, если долго не оставлять его в покое. Загнанный в угол котенок бросается на крысиного короля. В конце концов, это ведь моя милая вылила горячий кофе на лысину полезшего целоваться клиента бистро. Я подумал: бесплодные поиски работы, угроза депортации, пустая возня с Бахромом и – под занавес – наглость Анфисы Васильевны, требующей деньги за трудоустройство – все это достало Ширин. Оттого-то моя девочка, сбросив шкурку кроткой козочки, и пошла на столкновение с раздутой от важности рекрутершей.

Мы бесцельно бродили по супермаркету, почему-то не торопясь на выход. Наверное, прежде чем куда-то двигаться, нам надо было переварить конфликт с Анфисой Васильевной. А ведь с какими надеждами мы ехали на треклятое собеседование!.. Вожделенное продление визы манило, как детская мечта. Но неспроста по пути в гипермаркет моя милая напоминала мне снарядившуюся на бой амазонку. С Анфисой Васильевной получилась почти что драка…

Мы вырулили к оборудованной на территории торгового зала кафешке. Продавщица в белом колпаке и фартуке щипцами выхватывала для тебя с витрины пирожок, который ты мог съесть за пластиковым столиком, предварительно разогрев в микроволновке.

Я предложил Ширин перекусить. Нам не мешало отдохнуть и подкрепиться. Моя девочка заняла место за столиком, а я принес нас черный кофе (молочного не было) и сосиски в тесте. Мы сидели, жевали свою выпечку. Маленькими глоточками пили горьковатый напиток. И молчали. На лице моей милой как бы лежала тень. Любимая еще не пришла в себя после перепалки с Анфисой Васильевной. Я подумал: моя девочка выцарапала бы рекрутерше бесстыжие глаза, задержись мы в коморке еще на минуту.