Моя вторая мама (др. вар.)

– Здесь у вас пятнышко, – нежно сказала она, делая вид, что пристально разглядывает что-то на его плече. – Какая-то нитка...

Хуан Антонио увидел маленькую мочку ее уха, вдохнул пряный аромат ее духов; прядь ниспадающих волос Летисии легла на его плечо. Девушка легко коснулась его губ, и они застыли в долгом поцелуе.

– Я не должен был этого делать, – хрипло проговорил Хуан Антонио, отстраняясь. – И ты не должна была провоцировать меня.

– Не беспокойтесь, – прошептала ему Летисия. – Я вас поцеловала потому, что мне этого хотелось самой. А дверь я закрыла на ключ.

Хуан Антонио хотел сказать ей, чтобы она ушла, и не мог. Он не мог противостоять ей, такой юной и соблазнительной. Он окончательно потерял голову.

Летисия торжествовала. Все шло так, как она хотела. Теперь прощай бедность, прощай опостылевший родительский дом с вечными скандалами постоянно раздраженной матери. Волею отца Летисию отдали в хорошую школу, где учились дети состоятельных родителей. Она была в классе самой бедной и остро ощущала свою неполноценность. С раннего детства Летисию мучила жгучая зависть к богатым людям, к их детям, – нарядным, избалованным, купающимся во всеобщей любви. Эти детские впечатления были настолько сильными, что отложились в характере девочки, сделав ее жестокой и холодной. Единственное, чего она хотела добиться в жизни – это богатство и положение. Теперь же, почувствовав близость цели, Летисия поставила на карту все, – Хуан Антонио, богатый и еще достаточно привлекательный человек – стал той крепостью, покорив которую, она получит то, к чему стремилась долгие годы.

К тому же ей не терпелось поскорее уйти из дома, где ее постоянно пилила мать, а противный младший брат колол самолюбие гадкими шуточками. У Летисии не было сомнений, что в семье ее любит только один человек – отец.

Остальные только будут рады, если она съедет. И она поклялась сделать все, чтобы только выбраться из этого дома.

* * *

Через два дня Херардо и Филипе удалось добиться освобождения Даниэлы.

Аманду, напротив, перевели из камеры предварительного заключения в тюрьму, поскольку в участке ее можно было держать не более трех дней.

– Не беспокойтесь за меня, – сказала Аманда Даниэле на прощанье. –

Будем считать, что я провожу отпуск в первоклассном отеле. В моем возрасте уже все равно, где находиться.

Дома Даниэлу встретили с радостью. Маленький Игнасио, внук Марии, со всех ног бросился к ней, чтобы узнать, как там было, в тюрьме. Даниэла терпеливо объяснила мальчику, что в тюрьме очень плохо и нужно вести себя так, чтобы никогда туда не попадать.

Дора и Мария старались ничем не нарушать заведенного уклада, но и им передалось угнетенное состояние хозяев. Особенно тяжело переживала случившееся Мария: ведь причиной бед стала ее любимица Моника.

Даниэла еще раз осознала, что попытка защитить Монику с оружием в руках привела только к обратному результату. Нет, нужно крепиться. Пусть Моника сама поймет, что делает. Хуан Антонио был полностью согласен с женой, он и раньше предлагал устраниться.

Даниэла взяла его за руку и улыбнулась, – в первый раз после того, как Моника сообщила о своем намерении выйти замуж за Альберто.

– Дорогой, – сказала она, глядя Хуану Антонио в глазка. – Когда ты рядом, мне не так тяжело. Вместе мы перенесем все. Теперь я постараюсь забыть о Монике, и хочу целиком посвятить себя работе и мужу.

Хуан Антонио не спрятал глаза, но внутри у него зашевелилось какое-то странное чувство, похожее на угрызения совести.

* * *

Через несколько дней Альберто вернулся домой из больницы. Рана его совсем зажила и почти не давала о себе знать. Первый же вечер они, к разочарованию Моники, провели втроем: она, Альберто и Ирене.

Альберто и Ирене продолжали играть роль несправедливо гонимых, убеждая Монику набраться терпения. Когда ее отец и Даниэла увидят, как она счастлива с Альберто, они все поймут и смирятся. На ближайшие дни уже была намечена свадьба, причем Альберто решил, что их свидетельницей станет Ирене. Эта шутка им обоим очень понравилась. Видя, как они понимают друг друга с полуслова, как смеются чему-то своему, Моника почувствовала, что в ней просыпается ревность. Кроме того, ей хотелось побыть наедине с любимым.

Наконец Ирене ушла. И Моника, не выдержав, стала расспрашивать Альберто о его отношениях с Ирене.

Альберто поцеловал ей руку:

– Дорогая, мы с ней только добрые друзья. Как женщина она меня совершенно не волнует и не интересует. – В этом он не кривил душой, – он не любил ни ту, ни другую. Он вообще был неспособен любить кого-либо, кроме самого себя.

Моника рассказала Альберто, как она боялась Ирене в детстве, вспомнила рассказы Даниэлы о том, что Ирене попортила ей много крови. Но с другой стороны, Ирене ведь собиралась замуж за ее отца, а Даниэла отбила его. Как бы она, Моника, поступила, если бы какая-то другая женщина стала сейчас отбивать у нее Альберто? Она бы, наверное, тоже боролась за него. Конечно, бедная Моника и не представляла, насколько ее представление о борьбе отличается от представлений Ирене.

* * *