Моя жизнь

Тогда картина представлялась мне несколько иной. Я знал, что, если президент нарушит данное Арканзасу слово, это нанесет удар по его репутации. Возможно, военные базы в Пенсильвании и Висконсине и следовало закрыть по погодным или политическим причинам, но отправлять оставшихся кубинцев туда, куда он обещал их не отсылать, только для того, чтобы сэкономить 10 миллионов долларов, было глупо. Я обратился за советом к Руди Муру и председателю моего предвыборного штаба Дику Хергету, чтобы решить, как поступить. Дик считал, что следует немедленно вылететь в Вашингтон и лично поговорить с президентом. Если мне не удастся его уговорить, я должен обратиться к журналистам и объявить, что больше не буду оказывать поддержку Белому дому. Но я не мог этого сделать по двум причинам. Во-первых, я не хотел стать новым Орвалом Фобусом, который вместе с другими губернаторами южных штатов препятствовал федеральным властям в годы борьбы за гражданские права. Во-вторых, я никоим образом не хотел помогать Рональду Рейгану в его противостоянии с Картером. Рейган организовал прекрасную предвыборную кампанию, во время которой гневно рассказывал о захвате заложников и о плохой экономике. Его активно поддерживали правые организации, приходившие в бешенство по любому поводу, начиная с проблемы абортов и заканчивая передачей Панамского канала обратно в собственность Панамы.

Джин Эйденберг попросил меня не объявлять о передислокации беженцев до тех пор, пока он сам не приедет в Арканзас и не устроит все наилучшим образом, однако информация все равно просочилась в прессу, и его появление не спасло ситуацию. Как заверил всех Джин, проблем с соблюдением безопасности больше не будет, но он не мог отрицать тот факт, что президент нарушил слово, данное штату, который поддерживал его не менее активно, чем родная Джорджия. Я получил контроль над организацией большей части системы безопасности, внес некоторые изменения, но для арканзасцев по-прежнему был представителем президента, который не смог сдержать данное им обещание.

По возвращении из Денвера домой я обнаружил, что здесь сложилась весьма нестабильная политическая ситуация. Мой соперник, Фрэнк Уайт, делал успехи. Он был крупным мужчиной с громким голосом и напыщенными манерами, которые напоминали о его учебе в Военно-морской академии США. Уайт работал в кредитной компании, а при губернаторе Прайоре занимал пост председателя Комитета промышленного развития штата Арканзас. Его поддерживали все настроенные против меня «группы по интересам», в том числе коммунальные службы, птицеводы, грузоперевозчики, лесоперерабатывающие предприятия и Ассоциация медиков.

Уайт был убежденным христианином и пользовался безоговорочной поддержкой членов филиала организации «Моральное большинство» в нашем штате и других консервативно настроенных активистов. Кроме того, он разделял беспокойство многих фермеров и производственных рабочих («синих воротничков») в связи с новым налогом с автовладельцев. Уайту удалось воспользоваться недовольством населения, накопившимся после засухи и последовавшего за ней экономического застоя. Когда общий экономический спад привел к резкому уменьшению федеральных доходов, мне пришлось сократить расходы штата, в том числе урезать вторую прибавку к зарплате учителей с 1200 до 900 долларов, чтобы сбалансировать бюджет. Многим преподавателям финансовые проблемы штата были совершенно безразличны: власти обязались доплачивать к их зарплате по 1200 долларов в течение двух лет, и они ждали обещанной прибавки. После того как учителя не получили причитавшихся им денег, их энтузиазм в отношении моей кандидатуры значительно поубавился.

Еще в апреле я говорил Хиллари, что, какими бы ни были результаты опросов, Фрэнк Уайт подойдет к выборам, имея 45 процентов голосов. Я разозлил слишком многих. После объявления о том, что беженцы будут расквартированы в Форт-Чаффи, у Уайта появились две козырные карты: кубинцы и налог с автовладельцев. До конца предвыборной кампании он говорил только на эти темы. В августе мы провели активную кампанию, но она не имела особого успеха. На заводах рабочие говорили, что не будут голосовать за меня, так как я усугубил их тяжелое экономическое положение и не оправдал надежд, подняв налог с автовладельцев. Как-то во время мероприятия в Форт-Смите, неподалеку от моста, соединяющего Арканзас с Оклахомой, на призыв поддержать меня на выборах я получил от одного из мужчин развернутый вариант уже приевшегося ответа: «Вы увеличили налог с автовладельцев, который я плачу за свою машину. Я бы не проголосовал за вас, даже если бы вы были единственным кандидатом!» Говоривший даже покраснел от злости. В ярости я показал на мост и возмущенно возразил: «Посмотрите туда. Если бы вы жили в Оклахоме, то платили бы за машину вдвое больше!» Он вдруг улыбнулся, похлопал меня по плечу и сказал: «Парень, ты не понимаешь. Это одна из причин, почему я живу именно по эту сторону границы».