Моя жизнь

Но Гингрич на этом не остановился. Суть его аргументов заключалась не только в том, что его идеи лучше, чем наши: он утверждал, что и его основополагающие ценности лучше, чем наши, — потому, что демократы якобы не уделяют должного внимания вопросам семьи, занятости и социального обеспечения, проблемам преступности и обороне, а также потому, что после «вседозволенности шестидесятых» мы якобы не способны отличить правду от лжи.

Политическое влияние его теории заключалось в том, что он убедительно и четко закреплял негативные стереотипы в отношении демократов, которые республиканцы начиная с 1968 года вколачивали в сознание американцев. Так делал Никсон, так делал Рейган, то же самое сделал и Джордж Буш, когда превратил выборы 1988 года в референдум об Уилли Хортоне и «Клятве Верности»[47]. Теперь Ньют поднял искусство «повторной пластической хирургии» на новый уровень, сделав его еще более изощренным.

Слабость его теории заключалась в том, что она искажала факты. Большинство демократов занимали жесткую позицию по отношению к преступности, поддерживали реформу социального обеспечения и сильную оборонную программу и гораздо ответственнее относились к налогам, чем «новые правые республиканцы». Большинство демократов были работящими, уважающими законы американцами, которые любили свою страну, вели активную работу в местных общинах и стремились вырастить своих детей достойными людьми. Но Гингрича эти факты абсолютно не интересовали: он заучил свою проповедь наизусть и произносил ее при любой возможности.

Спустя некоторое время он без малейших на то оснований утверждал, что 25 процентов моих помощников в Белом доме еще недавно были наркоманами. После этого Гингрич заявил, что ценности, проповедуемые демократами, привели к появлению большого количества внебрачных детей, рожденных девушками-подростками, и что у таких безответственных матерей нужно отбирать детей и воспитывать их в сиротских приютах. Когда Хиллари спросила, будет ли для младенцев лучше, если они лишатся своих матерей, он посоветовал ей посмотреть снятый в 1938 году фильм «Город мальчиков» (Boys Town), в котором рассказывается о мальчиках из бедных семей, воспитывавшихся в католическом сиротском приюте, — задолго до того, как «проклятые» 60-е все это разрушили.

Гингрич обвинил демократов и в том, что именно распространяемые ими «ценности вседозволенности» создали моральный климат, сделавший возможными преступления, подобные тому, которое в октябре 1994 года совершила душевнобольная женщина из Южной Каролины Сюзан Смит, утопившая двух своих маленьких сыновей. Когда выяснилось, что причиной психической неустойчивости Смит могло быть то, что в детстве она стала жертвой сексуальных посягательств своего приемного отца — ультраконсерватора, члена совета местного отделения Христианской коалиции, — Гингрича это ничуть не смутило. Ведь, по его мнению, причиной всех грехов, даже если их совершают консерваторы, был моральный релятивизм, который демократы навязывали Америке начиная с 1960-х годов.

Я с нетерпением ждал, когда Гингрич объяснит, каким образом моральное банкротство демократов развратило администрации Никсона и Рейгана и стало причиной уотергейтского скандала и дела «Иран-контрас». Я был уверен, что эта задача ему по плечу. Если уж Ньют брался за что-то всерьез, его было трудно остановить.

С началом декабря в политическую жизнь постепенно стало возвращаться разумное начало: Палата представителей и Сенат значительным большинством голосов представителей обеих партий одобрили Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ). Благодаря этому соглашению таможенные тарифы по всему миру снизились на огромную сумму в 740 миллиардов долларов; открылись ранее закрытые для американских товаров рынки; бедные страны получили возможность продавать свои товары потребителям за границей; были созданы условия для создания Всемирной торговой организации (ВТО), что позволило ввести универсальные правила торговли и разрешать возникающие торговые споры. Ральф Нейдер и Росс Перо вели энергичную кампанию против этого договора, утверждая, что он вызовет ужасные последствия, начиная от потери Америкой суверенитета и заканчивая массовым использованием дешевого детского труда. Их шумные выступления не дали результатов: рабочее движение возражало против ГАТТ меньше, чем против НАФТА, а Мики Кантор провел в Конгрессе отличную подготовительную работу по одобрению этого договора.