Моя жизнь

На следующей неделе я наложил вето на представленный республиканцами законопроект о реформе социального обеспечения, потому что он содержал слишком мало стимулов, которые бы заставили работать людей, получающих пособия, и в то же время слишком много мер, способных нанести ущерб малообеспеченным американцам и их детям. Когда я впервые наложил вето на предложения республиканцев по реформе социального обеспечения, они были одновременно и частью их проекта бюджета. Впоследствии ряд предложенных ими бюджетных сокращений перекочевал в другой законопроект, получивший название «реформа социального обеспечения». Тем временем мы с Донной Шалалой уже существенно продвинулись в реализации нашей собственной реформы социального обеспечения. Тридцати семи штатам было выдано пятьдесят разрешений на реализацию их инициатив, которые привели бы к увеличению занятости и росту благосостояния семей. Этими реформами было охвачено 73 процента американцев, получавших социальные пособия, при этом количество получателей пособий сократилось.

Во время подготовки послания «О положении в стране», которое мне предстояло зачитать 23 января, мы, казалось, добились некоторого прогресса в согласовании бюджета. Поэтому я использовал это выступление для того, чтобы протянуть руку республиканцам, сплотить демократов и объяснить американскому народу свою позицию и по бюджету, и по более важному вопросу, отражением которого была «бюджетная битва», — о том, какой должна быть роль правительства в эпоху глобальной информации.

Основная идея речи была такой: «Эра “больших правительств” миновала, но мы не можем вернуться в то время, когда наши граждане рассчитывали лишь на самих себя». Эта формулировка отражала мою философию, согласно которой необходимо было избавиться от вчерашнего бюрократаческого правительства и поддержать идею создания правительства творческого, ориентированного на будущее, предоставляющего гражданам больше возможностей и ответственности. Она также хорошо отражала нашу экономическую и социальную политику и предложенную Алом Гором программу оптимизации правительства, получившую название Rego. К этому времени мои позиции укрепились благодаря успехам нашей экономической политики: за время, прошедшее после моей инаугурации, было создано почти 8 миллионов новых рабочих мест; три года подряд открывалось рекордное число новых частных предприятий. Более того, впервые с 1970-х годов американские автопроизводители обошли японских по числу проданных в США автомобилей.

В очередной раз предложив сотрудничать с Конгрессом для достижения сбалансированного бюджета за семилетний период и проведения социальной реформы, я очертил круг необходимых законодательных инициатив в сферах защиты семей с детьми, образования и здравоохранения, борьбы с преступностью и наркоторговлей. Приоритет отдавался программам, отражающим базовые американские ценности и идею расширения гражданской ответственности, таким как внедрение системы V-чип[55], создание экспериментальных школ, возможность самостоятельного выбора родителями бесплатной государственной школы для своих детей и право решать, будут ли они носить школьную форму. Я также назвал имя нового руководителя программы по борьбе с распространением наркотиков: им стал генерал Барри Маккаффри, ранее командовавший военными силами на юге США, где он успешно боролся с ввозом в Америку кокаина из Колумбии и других стран.

Наиболее памятный момент этого вечера наступил в самом конце моего выступления, когда я, как обычно, представил людей, находящихся в ложе первой леди вместе с Хиллари. Первым из них был Ричард Дин, сорокадевятилетний ветеран войны во Вьетнаме, двадцать два года проработавший в службе социального обеспечения. Когда я рассказал конгрессменам, что во время взрыва в Оклахома-Сити он находился в федеральном здании Альфреда П. Мюрра и, рискуя жизнью, четыре раза возвращался к его развалинам, чтобы спасти оставшихся там людей (ему удалось вынести из здания трех женщин), весь зал стоя аплодировал ему, причем республиканцы аплодировали даже громче, чем демократы. А потом наступил «момент истины». Когда аплодисменты стихли, я сказал: «Но это еще не все. В ноябре прошлого года Ричард Дин вынужден был покинуть свой офис, когда работа правительства была приостановлена. А когда это случилось во второй раз, он продолжал работать и помогал нуждающимся американцам получить пособия, хотя сам при этом не получал заработную плату. От имени Ричарда Дина... я обращаюсь ко всем людям в этом зале: никогда больше не останавливайте работу правительства».

На этот раз ликовали и аплодировали демократы. Республиканцы понимали, что их загнали в угол, и заметно помрачнели. Я же подумал, что теперь мне не придется опасаться остановки работы правительства в третий раз: у правительства теперь было человеческое, героическое лицо.