Моя жизнь. От зависимости к свободе

Депутаты, выступавшие после перерыва, заговорили по-новому. Многие стали поддерживать идею о том, что государственным языком должен быть один язык – казахский. После голосования по спорной статье было решено, что государственным языком будет только казахский. Позже это определение было внесено в Конституцию 1993 года. В итоге большинство депутатов поддержало следующее конституционное положение: «В Республике Казахстан государственным языком является казахский язык. Русский язык является языком межнационального общения. Государство гарантирует сохранение сферы применения языка межнационального общения и других языков, заботится об их свободном развитии». Позже в Конституции 1995 года этот вопрос был решен иначе. Большим и бесспорным достижением новой Конституции явилось полное и гармоничное удовлетворение многообразия национальных интересов в языковом вопросе. В Основном законе сказано: «В Республике Казахстан государственным является казахский язык. В государственных организациях и органах местного самоуправления наравне с казахским официально употребляется русский язык. Государство заботится о создании условий для изучения и развития языков народа Казахстана». Вместе с тем русский язык, де-факто имеющий широкое распространение, перестал называться «языком межнационального общения», что не имело никакого юридического содержания, и получил конституционные гарантии функционирования наряду с государственным языком.

Однако языковых споров по-прежнему было много. Например, был введен график перевода делопроизводства на казахский язык, который в свое время приняли без всесторонней проработки. Согласно графику, утвержденному в период перестройки, переход на казахский язык, не говоря уже о южных областях, в некоторых северных районах должен был состояться… в середине 90-х годов. И нашлись бюрократы, которые, рьяно взявшись за дело, показали, что они не прочь оказывать давление на тех, кто не владеет казахским языком. Преждевременные, непродуманные решения по ведению делопроизводства на казахском языке имели ряд негативных последствий и в определенной степени вызвали общественное напряжение. Но вместе мы нашли оптимальный путь к тому, чтобы статус казахского языка как государственного не отстранял от общественно-политической жизни значительную часть населения республики. По предложениям, поступившим относительно проекта Конституции 1993 года, был поддержан принцип запрета на ограничения прав и свобод граждан по причине незнания государственного языка. Таким образом, была сведена на нет обеспокоенность определенной части населения страны за свое будущее и будущее своих детей. Возобладала ее уверенность в завтрашнем дне, что создало благоприятную среду для воспитания в гражданах чувства казахстанского патриотизма.

Да, язык – это политика. Всегда следует иметь в виду, что любое действие в политике неизбежно вызовет противодействие. А в то непростое время на проходивших в отдельных местностях собраниях в качестве «контрмер» даже выдвигались требования отменить принятый закон о языках. Помню, как на республиканском совещании глав администраций и председателей местных советов 11–12 ноября 1992 года я особо предостерег о недопустимости подобных эксцессов: «Языковая проблема ни в коем случае не должна быть объектом дешевого популизма, демагогических спекуляций. Неужели кто-то думает, что, отменив уже принятый закон, мы сможем надеяться на спокойствие в Казахстане? Неужели непредвзятому человеку непонятно, что положение казахского языка сегодня близко к критическому? Язык многих поколений предков нашей общей родины не должен умереть. Разве кто-то хочет стать немым по собственной воле?» Действительно, пересмотр действующего закона был бы равносилен оскорблению казахского народа в глазах народов, добившихся независимости одновременно с нами. В итоге все сошлись во мнении, что наша языковая политика должна создавать необходимые условия для развития казахского, русского и других языков.