Моя жизнь среди евреев

Что даже и понятно. Живешь. Освоился. Поднял хозяйство. Обустроил быт. И вдруг – оп-паньки. Приперся из эвакуации. Или, что еще хуже, пришел с фронта. И в шею из нагретого угла. А уж если найдут дома чего до времени прибрано из имущества тех, кто сгинул… Пулю уже не получишь – не те времена. Но по физиономии – влет. Если, конечно, на это у заинтересованной стороны есть соответствующие силы. Которые, вообще-то, мало у кого, кроме фронтовиков, оставались. Так что в целом – полная безопасность. Хотя осадок есть.

Людям вообще свойственно не любить тех, кого они предали. Могли помочь, но этого не сделали. Защитная реакция организма. В том числе начальственного. И не потому, что начальство специально подбиралось такое. Антисемитское. Просто так. Оно ко всем относилось одинаково. Включая покойников. И было, по-своему, право. Сегодня ты расстрельные рвы обустроишь, где немцы евреев перебили. Причем хорошо, если немцы. А не свояк. Шурин и половина соседей. Завтра к тебе с этим же вопросом свои придут. Которые остались от 20, 30 и 50-х. И что, ставить всем памятники? Могилы обозначать? Открывать архивы?

Что в перестройку и произошло. И даже на какое-то время стало основной заботой общества «Мемориал». Страна оказалась покрыта кладбищами невинно убиенных всех категорий. Это в немалой степени повлияло на готовность населения отказать в доверии партийно-государственной машине, построенной, как внезапно для многих выяснилось, на крови. Безжалостное и циничное отношение к памяти павших было не исключением, а правилом системы.

Некоторым исключением были захоронения времен последней войны. Но, судя по продолжающейся до настоящего времени активности поисковиков, именно что некоторым. И, скорее, декларативным. В отношении же уничтоженных в ту же самую войну теми же самыми людьми, с которыми эта страна воевала, евреев не было сделано и этого.

Речь даже не об архивных запретах и демонстративном замалчивании Холокоста в прессе. Который до самого конца советской власти не существовал даже в качестве отдельного термина. Не то что про Шоа – ну ладно, не принимала на дух эта власть иврита ни в каком виде. Спасибо, что еще библейские имена не отменили. А то бы не осталось в стране Марий, Иванов, Михаилов и Матвеев. Но и просто, по-русски, про Катастрофу европейского еврейства – ни полстрочки в школьных учебниках.

Вялые фразы, из которых с трудом можно было понять, что истребляли в СССР немецко-фашистские захватчики в массовом порядке мирное советское население. Что и было указано на могилах этого населения. Там, где вообще что-то было указано. Сколько было известно из множества яров и балок, где легли миллионы евреев? И кому? Бабий Яр? На котором построили микрорайон, сгинувший в плывуне. Или Змиева Балка? Причем жилые дома на еврейских костях – не самое худшее.

Автору в 80-е годы довелось в рамках деятельности еврейского подполья принять участие в работе по сохранению еврейских кладбищ и обнаружению мест массовых казней. Чего там только не было. Частные дома. Огороды. Стадионы. Свалки. Общественные туалеты. Очень актуально для страны, победившей фашизм. Лозунг которой официально гласил «Никто не забыт, ничто не забыто». Черепа, которыми местные дети играли в футбол. Или тренировались на них в меткости. По большей части из рогаток.

Кладоискатели, перекапывавшие некрополи в поисках еврейского золота, которого, как всем известно, у евреев всегда было много. И они, как тоже всем известно – люди жадные, наверняка несли его с собой до конца. После чего оно с ними сгинуло. Так не пропадать же добру. Ну, или если его не было, то хотя бы золотые зубы у покойных могли быть? Известное дело, дантист – еврейская профессия. Себе поставил. Близким. А тут немцы. Пожалуйте под пулемет… И опять – не пропадать же добру?

Всех этих добрых людей хотелось придушить голыми руками. Понятно было, как могли с ними рядом жить евреи, вернувшиеся с войны. Из эвакуации. Из лагерей. С убийцами и мародерами. Родственниками убийц и мародеров. И сочувствовавшим убийцам и мародерам местным начальством. Были из этого общего правила исключения? Да. Включая тех, кто евреев прятал. Рискуя жизнью и не рассчитывая что-то получить взамен. Скорее уж наоборот. Особенно от соседей, прошедших школу доносов задолго до войны.

Но, автор отвечает за свои слова, в Польше, славившейся антисемитизмом, и Германии – родине национал-социализма – таких людей было много больше, чем на оккупированных немцами и румынами советских территориях. В разы. Иногда, в зависимости от местности, на порядок. Что не могло быть случайностью. Ни при каком раскладе.