Моя жизнь в Мокше

Я старался как можно аккуратней передвигать чайную посуду, проникаясь атмосферой медитации, и мои движения приобрели некую церемониальность, стали легкими и точными. Я увлекся процессом, выполняя инструктаж по приготовлению чая, в то время как светловолосая открыла глаза и устремила пристальный взгляд на мои руки. Затем взгляд скользнул по лицу, обнаружив блеск подвижных зрачков, и вопрошающе уставился на меня, застыв в ожидании. Рядом едва заметно шелохнулась, а затем расправила спину и плечи темноволосая девушка, словно почувствовав изменения в обстановке и потребность выйти из медитации. Сложенные на уровне пупка руки разъединились, волосы с лица одним кивком головы были откинуты назад и вот, в полумраке комнаты, на меня смотрели две пары живых поблескивающих в пламени свечей глаз.

— Не хотите ли чаю? — поинтересовался я, решившись нарушить молчание. Лица девушек оставались серьезными, вернее сказать наполненными спокойствием, но по едва заметным движениям было видно, как оживают их тела, застывшие в правильном полулотосе. — Налейте мне кружечку, — произнесла темноволосая отстраненно. Другая молча расплела сложенные ноги и, аккуратно ступая, подошла к столу. Опередив меня, она обхватила тонкими пальцами заварочный чайник, и на мгновение застыла, вглядываясь в темную прозрачную жидкость. — Ты давно здесь сидишь? — обратилась она ко мне. — Здесь не было никого кроме нас? — Видите ли, хозяйка вышла по делам, она меня не предупредила… — Я понял, что начинаю оправдываться в своем невольном вмешательстве, но девушка, не обращая внимания на мои слова, продолжила речь.

— Мне казалось, тут было множество людей, я была в огромном зале с колоннами, похожем на храм или театр. — Ее взгляд снова застыл на поверхности чайника, и я догадался, что она галлюцинировала. — Позвольте, я помогу, — произнес я услужливо, пододвигая пустые чашки. — Чай ароматный, с душицей. — А еще я слышала здесь играла музыка, такая необыкновенная… похоже было на арфу или ситар… Монолог прервался звуком открывающейся двери, и в комнату вошла Тамара Махарши с подносом в руках. Следом за ней показался молодой человек с длинными спутанными волосами и блаженной улыбкой, которая, как я позже смог убедиться, не сходила с его лица. Присутствующие обменялись жестами приветствия и расположились вокруг стола. На подносе лежала свежая выпечка с вечернего прасада.

— Можем начать нашу трапезу, — с загадочной улыбкой произнесла Тамара. — Калидас подойдет позже, сейчас он занят в кузне. Молодой человек, представившийся как Лакшман, без тени сомнения выложил на стол кулек с высушенной травой и принадлежностями для курения. Мне было известно, что в общине имеет место ритуальное употребление психоактивных веществ, в особенности конопли, которая также используется в сельскохозяйственных целях. Это растение считается йогическим средством, с помощью которого Шива погружался в свое вневременное самадхи. Пару раз мне довелось присутствовать при церемонии курения ганджи, как здесь называют это вещество, и даже поучаствовать в одной из них. Снадобье насыпалось в специальную трубку, именуемую «чиллум», которая передавалась по кругу с возгласом «бом бхоленат», а пепел выкуренной травы высыпался на голову и втирался в волосы.

Чиллум пошел по рукам, и я старался следовать форме ритуала, лишь однажды не совладав с собой и раскашлявшись, рассыпав тлеющие искры по полу. Курили все кроме Тамары, которая меланхолично смотрела в темноту и едва заметно улыбалась. У девушек довольно ловко получалось обращаться с громоздким курительным прибором. Блондинка, чье имя было Амрита, обхватывала его пальцами так, словно складывала мудру, при этом слегка откидывала голову и закатывала глаза при каждом вдохе. Майя, так звали ее подругу, держала чиллум одной рукой на вытянутых пальцах и совершала медленные колебательные движения туловищем, как будто исполняла с ним танец.

По кратким репликам я понял, что они медитируют здесь уже не первые сутки. Я заворожено наблюдал, как пробуждается застоявшаяся энергия в их молодых телах, как дым расслабляет мышцы и в то же время приводит их в тонус. Было заметно, что они получают от этого удовольствие. Однако мне самому никак не удавалось расслабиться — тело словно одеревенело и конечности двигались так, будто крепились на плохо смазанных шарнирах. Время замедлило свой ход, и мы неторопливо пили чай, сохраняя молчание. Неожиданно Майя обратилась ко мне с вопросом и его смысл не сразу достиг моего сознания. — У тебя есть садхана? — Что простите? Она засмеялась над моей реакцией, но видя искреннее недоумение во взгляде, уточнила: — Ты повторяешь гуру-мантру? Читаешь джапу? Медитируешь?