Моя золотая Бенгалия

Шантиникетонские праздники на самом деле похожи на огромную ярмарку. Длинными рядами выстроены лавки, в которых можно купить все, начиная от самых дешевых пластмассовых подвесок и браслетов, которые в качестве украшения служат бедному люду, и кончая холодильниками, телевизорами и произведениями искусства. Широко представлены изделия мастеров народных промыслов — корзины, посуда, предметы домашнего обихода. Возле них, а также у продавцов дешевых украшений царит самое большое оживление. Торговля происходит с раннего утра, то есть примерно часов с шести, до поздней ночи. Громкой и надоедливой музыкой напоминают о себе устроители различных аттракционов.

Тагор замыслил ярмарку как место встречи крестьян и ремесленников окружающих деревень и районов. Несомненно, в огромной массе людей они и теперь широко представлены. Но нетрудно заметить, что большая часть посетителей относится к обеспеченному меньшинству Индии. Они весь долгий день и вечер ходят по магазинам и павильонам с товарами, которые просто сложены на земле, толкутся вокруг эстрады, на которой беспрерывно проходят концерты народных исполнителей. Что бы ни устраивалось, главными потребителями являются они!

Сельскохозяйственный рабочий, зарплата которого в 1978 году была 2–3 рупии в день, не пойдет в закусочную, так как довольно большой, поджаренный на растительном масле, сильно наперченный блин с овощами стоит 2 рупии. Не пойдет неграмотный сельскохозяйственный рабочий и в построенные на ярмарке павильоны политических партий. Самый большой из них принадлежал шовинистическо-индуистской РСС.

Над обширным бамбуковым строением большая надпись: «Обновление мира путем укрепления характера». Вдоль стен лозунга: «Один язык, одно государство, один правитель», «Прошлое поможет создать наше будущее». Кажется, кому может повредить укрепление характера? Но, по мысли идеологов РСС, индиец может себя совершенствовать, только усваивая древние индуистские традиции. Под лозунгом об укреплении характера понимается религиозно-шовинистическое воспитание. Не знаю, что бы произошло, если бы рядом с этим центром пропаганды всемогущества индуизма были построены павильоны других религий — буддистов, мусульман, христиан, — ведь каждый из ортодоксальных приверженцев этих религий столь же высокого мнения о своем учении.

Обширный и хорошо посещаемый павильон на ярмарке принадлежал прогрессивному книгоиздательству «Мониша». В нем можно было приобрести хорошие книги индийских и советских авторов, работы классиков марксизма-ленинизма. Свои киоски имели и Коммунистическая партия Индии (марксистская), а также еще две левые партии — Революционно-социалистическая партия и Социалистический центр единства. Это официальные названия партий. Не знаю, как в них могут ориентироваться неграмотные и полуграмотные индийцы, хотя эмблем и лозунгов этих партий на стенах домов и заборов предостаточно. Большими портретами К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина, И. В. Сталина и Мао Цзэдуна внимание зрителей привлекал павильон «Бирбхумского (это район, в котором находится Шантиникетон. — В.И.) комитета эмансипации женщин». Ничто в этом павильоне не указывало на то, что его владельцы занимаются борьбой за освобождение женщин, но маоистская и другая подобного рода литература там выставлялась открыто и навязчиво.

Все же я должен сказать, что все левые, с которыми я встречался в разных концах Индии, хотя и удивлялись моей сдержанности в оценке политической ситуации в Индии, ко мне как гражданину Советского Союза относились с большим и неподдельным вниманием и уважением. При этом надо иметь в виду, что некоторые партии, к которым они принадлежали (например, Революционно-социалистическая партия), высказывали тогда критические замечания об отдельных аспектах внутренней и внешней политики нашей страны. Присутствие различных политических организаций на ярмарке все же никогда не выливалось в митингование. Очевидно, это было запрещено в соответствии с воззрениями Тагора, который считал, что Шантиникетон должен находиться в стороне от политической борьбы.