Моё чудовище

Это про что? Из груди вырвался судорожный вздох, Бэлла чуть-чуть приоткрыла глаза. Похоже, про неё. Потому что сейчас она лежала – или сидела? – на руках у Игоря, а тот шёл по дороге меж высоких заборов, за которыми прятались элитные жилища.

– Да я и до дома могу донести, – заверил Игорь, хотя и заметно притормозил.

– Обойдётся, – отрезал Дымов, и остановил его, дёрнув за рукав пиджака. – Сама дотопает. Как раз и очнулась.

Игорь вопросительно глянул на Бэллу, и та нетерпеливо заёрзала, внезапно осознав, что сейчас ей действительно лучше всего спуститься с чужих рук. И желательно побыстрее.

Едва коснувшись ногами асфальта, они покрепче сжала губы, с трудом сдерживая поднимающийся к горлу кислый комок и, несмотря на ватную слабость в коленях, которая так до конца и не прошла, ринулась к забору, согнулась, упёрлась в него ладонью, чтобы опять не рухнуть.

– Ну, офиге-еть, – прилетело из-за спины. – Только этого ещё не хватало.

Но Бэлле было всё равно, вот абсолютно всё равно. Главное, что сейчас она здесь, а не там. И выворачивало её вовсе не из-за выпитого, а от всего остального, что могло произойти, но просто чудом не случилось. И трясло её вовсе не от слабости, а от запоздалого осознания и ужаса. Лоб мокрый, ладони мокрые, и по спине растекался липкий пот.

– У тебя платок есть? – сквозь стук сердца, отдававшийся в висках, услышала Бэлла, но не смогла ответить даже короткое «нет». Хотя и вопрос, как оказалось предназначался не ей.

– У меня и влажные салфетки есть, – самодовольно пробасил Игорь.

– Замечательно. Давай.

Дымов подошёл, обхватил Бэллу рукой.

– Ну всё? – поинтересовался снисходительно. – Или собираешься продолжать?

– Всё, – пробормотала она, икая и отплёвываясь. – Вроде.

Он сунул ей в руку салфетку.

– Держи, оботрись, бестолочь.

Бэлла послушно вытерла лоб, потом губы, смяла салфетку в кулаке.

– Сама-то дойдёшь?

– Ага.

Она оттолкнулась ладонью от забора, кое-как распрямилась. Дымов по-прежнему поддерживал, не отпускал, но она всё равно вцепилась в него свободной рукой, с силой стиснула пальцы.

Он опять её спас, как тогда вытащил из бассейна. И пусть орёт, обвиняет чёрт знает в чём, пусть насмехается, выговаривает как сейчас:

– Ну что ж ты за дура-то такая! Куда тебя вечно несёт?

Пусть. Но если он рядом, тогда совсем не страшно, тогда спокойно и надёжно. А она и правда дура. Ещё какая. И стыдно, безумно стыдно. И легко вырвалось само:

– Прости, Дымов. – И ещё. – Я… – Почему-то сейчас прояснить именно это показалось самым уместным и важным. – Я не продавала камеру.

Дымов хмыкнул, качнул головой, самокритично произнёс:

– Я знаю.

Глава 15

До салона Дымов всё-таки добрался, пусть и с опозданием, после того как привёл Бэллу домой. К себе домой, естественно. Хотя лучше бы, наверное, к бабушке – более оптимально – но где та жила, он по-прежнему не знал. Да и внучка её в тот момент выглядела не слишком транспортабельно, еле держалась на ногах и видеть, похоже, никого не желала.

Не сказать, что ему непременно требовалось подстричься именно сегодня или неудобно было отменить визит. Просто, как вести себя дальше в подобных обстоятельствах, он представлял смутно, очень смутно. То ли дело – вломиться в чужой дом, разобраться с в край оборзевшими, совсем не видящими берегов богатенькими ушлёпками.

Один обрабатывал мало что соображавшую от количества влитого в неё бухла дурочку, другой снимал, оставаясь почти незамеченным. Мрази. Будь его воля – или же не сработай самообладание – Дымов их по стенкам и полу размазал бы. Кулаки до сих пор чесались. А это вот всё – утешать, сочувствовать, успокаивать – точно не его. Женщина тут определённо лучше справится.

Поэтому он и оставил Бэллу на Юлю. И Игоря. Они же вроде планировали завести детей – просто пока не получалось – а значит, пусть тренируются. В смысле нянчатся.

Хотя, может, и лучше было бы не привести в порядок причёску, а смотаться в тренажёрку, чтобы всё-таки отметелить пусть даже что-то, а не кого-то. Но раз по плану стоял салон, ладно, едем в салон.

Пока девушка-мастер делала ему массаж головы, а потом стригла, Дымов успокоился и даже расслабился. Почти.

Всё-таки странно. Давида, конечно, не назовёшь дрыщём, но папашины финансы и статус в каком-то смысле превратили его в неженку – в плане «постоять за себя». И Бэлла с её навыками и физическими возможностями, даже не совсем вменяемая, запросто смогла бы, если и не надавать ему по шее, то уж отбиться точно. Тем более эти придурки вряд ли бы в открытую решились применять к ней силу в доме, полном народа. Но она опять, как тогда в бассейне, оказалась беспомощной против обстоятельств. Повела себя, как девчонка-трусиха.

Как это вообще могло сочетаться в одном человеке? Ведь посмотришь на неё: крепкая, сильная, грубовато-дерзкая. И сразу понятно, что в обиду себя не даст, а вот другого обидеть – за ней точно не заржавеет. И вдруг – хрупкая, ранимая, перепуганная, беззащитная. Реально же странно. Хотя…