Моё чудовище

Он не успел осознать собственное движение – всё-таки вскинул руку и потёр шею. Разозлился, уже готов был рявкнуть, но Бэлла опередила.

– А если ты действительно заболел? – произнесла по-взрослому рассудительно и назидательно. Дымов обернулся, посмотрел сурово, насколько вышло, но её даже ни на каплю не проняло, перечислила всё тем же наставительным тоном: – Чихаешь. И глаза красные. И сам же говорил, что голова раскалывается.

Она дёрнулась, повела рукой, будто хотела потрогать его лоб, но не решилась. А он – на секунду – вроде как пожалел, что не решилась, и даже успел подумать, что ладонь у неё наверняка прохладно-приятная. Тоже на секунду.

– Ну чего ты как маленький? – под финал со снисходительным упрёком выдала Бэлла.

Подобного Дымов пережить уже не смог, протянул угрожающе:

– Че-го? – и уже хотел ей посоветовать катиться отсюда на фиг, но она опять опередила, пожала плечами.

– Тоже мне проблема. Всего-то две минуты займёт. – И пообещала: – А я пока за таблеткой схожу.

– Ну… – он втянул побольше воздуха, но, глянув на её физиономию с вдохновенным выражением полной убеждённости в праведности собственного порыва и намерением ни за что не отступить, обречённо выдохнул: – Ладно. Только ради этого. Чтобы ты отвязалась.

Бэлла сжала губы, пытаясь скрыть торжествующую улыбку, протянула ему термометр. Дымов на автомате стряхнул его, засунул под мышку.

– Увидела?

Она кивнула и без лишних разговоров, как обещала, отправилась за лекарством. Вернулась через несколько минут с таблеткой и чашкой, поставила перед ним на стол.

– Вот.

Дымов достал градусник, протянул ей, даже не посмотрев.

– Держи. – Глянул вопросительно: – Всё?

Взял со стола таблетку, забросил в рот, а пока запивал, услышал твёрдое и решительное:

– Нет! У тебя тридцать девять почти.

– И? – с раздражённым вызовом произнёс он, заверил: – Таблетка подействует, и всё пройдёт.

Чего ей ещё-то надо?

– Лучше отлежаться, – с напором выдала Бэлла.

Как же надоел этот её родительский тон. Кто здесь на самом деле взрослый?

– Я специально дома остался, чтобы спокойно поработать, – с не меньшим напором пояснил Дымов, но она только фыркнула.

– Ты же всё равно не работаешь, только вид делаешь. Сразу же заметно.

– Это потому что ты тут торчишь и мешаешь.

– Не-а. Это потому что у тебя всё равно не получается. С такой температурой.

– Достала, – процедил он сквозь зубы, прекрасно понимая, что она права, но и сейчас не собираясь признаваться.

Бэлла, кстати, тоже могла бы помолчать и не добивать болящего, но она продолжила в праведном возмущении:

– А если ты день не поработаешь, у тебя там прямо всё развалится? А нафига тогда ты всех остальных держишь? Если они ничего не могут.

– Очень умная, да? – мрачно поинтересовался Дымов. У Ирки наслушалась? И заключил: – Яйца курицу не учат.

– Я тогда врача вызову, – даже на секунду не задумавшись, пригрозила Бэлла. – Он точно скажет, что лучше сейчас отлежаться. Поспать.

Дымов прикрыл ладонями лицо, тихонечко застонал, и тут же над ухом раздалось показательно обеспокоенное:

– Тебе совсем плохо? – А сразу следом назидательное: – Вот видишь.

Ну и зараза! Ещё и измывается.

– Да, плохо! – стараясь не обращать внимание на то, что каждое произнесённое громко слово отзывалось дополнительной болью в голове, воскликнул Дымов. – Очень плохо! Но неотложку вызывать не надо. Просто сгинь уже!

– А… – начала Бэлла, но на этот раз он не дал ей и слово сказать, со стуком захлопнул крышку ноутбука.

– Хорошо! Я пойду и лягу. Вот прямо сейчас. – Он демонстративно поднялся, хоть и не слишком резко. – Видишь? Встал и уже иду.

Дымов действительно поднялся с кресла, двинулся на выход, потом по коридору к двери собственной комнаты. Бэлла не отставала, топала следом, и он остановился, оглянулся.

– Ты меня так и будешь конвоировать?

Она ничуть не смутилась, подтвердила охотно:

– Ага. Пока не увижу, что ты лёг.

Ну за что ему это? За что? Вот недаром считают – не делай людям добро, ибо сядут на шею и ножки свесят. Так и есть.

Дымов ощущал и раздражение, и негодование, и злость, но обиды и сожаления почему-то не было.

Конечно, раздеваться он не стал, потому что Бэлла реально запёрлась за ним в комнату и планировала точно удостовериться, что он уляжется в кровать. Он и лёг, прямо в домашних штанах, накрылся одеялом, отвернулся.

Ну теперь-то она от него отстанет? Или не отвалит, пока он не уснёт?

Не, кажется, вышла, осторожно прикрыв дверь. Дымов перевалился на другой бок, убедился, что комната опустела, прикрыл глаза. Это и правда самое разумное – отлежаться, проспаться. И не развалится его контора без него, потому что работа отлажена. Он отладил. И люди у него отличные. Ещё всякие мартышки будут ему выговаривать. Ну надо же. Тоже мне…

Сон накрыл незаметно, навалился в одно мгновение, и точно так же отступил. Но глаза Дымов открыл не сразу, сначала оценил собственное состояние.