Моё настоящее имя. Истории с биографией

– Хочешь кашу? – спрашивала мама у Тани, а она говорила: как Аня. Так Таня до окончания школы ходила за сестрой неотвязно вторым номером: Аня на гимнастику, Таня за ней, Аня в кино, Таня за ней. Аня на свидание, и тут Таня пытается за сестрой увязаться. А когда школу закончили, пути немного разошлись, хотя обе взялись иностранные языки изучать: Таня поступила в педагогический, а Аня выбрала институт, тоже по иностранным языкам, но имени Дзержинского. Закончили в один год, и тут их пути разошлись: Таню направили на работу в Политехнический музей экскурсоводом, Аню – в большой дом по соседству, оба места рядом с памятником Дзержинского. В том же году сестры разругались и разъехались. Таня вышла замуж и переехала к мужу, а Аня получила служебную квартиру. Таня по душевному порыву тайком на казенном принтере копировала антисоветские документы, Аня по служебной надобности выслеживала тех, кто этим занимался. Увиделись сестры последний раз в коридоре большого дома на площади Дзержинского, когда Таня, трясясь от страха, шла в указанный на повестке кабинет, а Аня шла в столовую, где дешево кормили и раз в неделю давали хорошие продовольственные заказы. А еще раз встретились на маминых похоронах. Былое их сходство прошло, никто бы и не сказал про них, что сестры.

3

Девочка была как будто одна, но в двух экземплярах. Врачи заранее прощупали, что младенцев будет двое, и никого это не огорчило – ни маму, ни папу, ни бабушку. Мальчик в семье уже был, первенец, четырехлетний отцов любимец. Он, родившись, всем жизнь изрядно испортил, орал ночами не переставая, даже организовали ночную смену – через ночь один из родителей шел к соседке Люське отоспаться. А эти, Ирочка и Ларочка, были просто ангельские дети: ели и спали, ели и спали и голоса не подавали. И росли, никем не различаемые, не доставляя родителям тех забот, которые обычно доставляют девочки: между собой не ссорились, мирно играли, делились игрушками и ничего не требовали. К тринадцати годам стала проявляться разница – Ира стала раньше взрослеть и в росте обогнала сестру. К восемнадцати годам Ира выглядела совсем половозрелой женщиной, а Ларочка как будто остановилась на тринадцати. Так дальше и пошло. Ира вышла замуж, родила дочку, располнела, развелась с мужем, вышла за другого, еще раз располнела, а Ларочка все оставалась незамужней и худенькой, как шестиклассница. Но в умственном отношении дела ее обстояли хорошо: институт закончила, работала в конструкторском бюро, в мужском окружении. Поклонниками тем не менее не обзавелась, хотя внешность ее была приятная, хотя и неяркая. Сестра Ира печалилась из-за ее неустройства, пыталась познакомить с молодыми людьми, устроить какую-нибудь жизнь, но Ларочка отмахивалась: на что она, эта личная жизнь? К тридцати пяти годам Ира отяжелела, постарела лицом, а Лара все порхала со своими сорока пятью килограммами весу. У толстой Иры подросли дети, мальчик и девочка, нарожали ей внуков, она сделалась порядочной бабушкой, седой и морщинистой, и нянчила внуков. А Лара все не старела, удивляя окружающих. Сестры совсем утратили удивительное сходство… Потом Ира заболела какой-то мудреной болезнью, два года болела и умерла изношенной в конец старушкой. А Ларочка все оставалась молодой и жила как студентка, хотя годы ее были уже совсем не студенческие. На завтрак яйцо всмятку и чашка чаю, в обед тарелка овощного супа с куском хлеба, на ужин чай пустой. На работу уже не ходит – пенсионный возраст. И каждый день гуляет в Тимирязевском парке, на птичек смотрит. И вот ей уже восемьдесят четыре, она все так же стройна, худощава и моложава. И старение ее совершенно не коснулось. Разная оказалась у сестер жизнь, хотя родились-то – копии.

4