Моисей: сквозь время

– Вашей осведомленности, Элла, можно позавидовать, – Лем улыбнулся, заглядывая в темные глаза девушки, ища в них причину и источник этих глубоких познаний. – Нет, мы с сержантом его не поймали. Нам пришлось пересмотреть дело. Приходится признать, что я ошибся в своих выводах. Это было хулиганство. Очень качественно проделанная работа. Но, тем не менее, хулиганство.

Элла игриво и насмешливо взглянула на Инспектора. Это холодное выражение лица укололо Инспектора прямо в сердце. Однако он сохранил самообладание.

– Все совершают ошибки. – Продолжил Лем. – Я поторопился с выводами, и вынужден был на протяжении долгого вреени проводить бессонные ночи в засаде, ожидая того, кто и не собирался приходить.

– Ничего! – Элла потрепала Инспектора за рукав. – Мы все иногда ошибаемся. Мы люди.

Элла отвлеклась на новых посетителей бара. Она выжимала для них свекольный сок, а Лем следил за каждым её движением, вздрагивая от волнения всякий раз, когда замечал, как натруженные мышцы проступают под белой, почти фарфоровой, кожей.

– Инспектор! – Послышался встревоженный голос за спиной. – Инспектор! Там… там… это так ужасно!

Лем обернулся и увидел в дверях бара девушку–подростка, стажерку. На нагрудной нашивке было написано имя. Маша. Она училась и работала в сельско–хозяйственном отделе, в лабораториях земледелия и растениеводства.

– Маша, что случилось? – Спросил Инспектор тихим, вкрадчивым голосом..

Элла налила стакан воды и протянула его стажерке.

– Там тело… Он умер!

Девушка расплакалась. Посетители бара, из любопытства окружившие девушку, отпрянули в ужасе, услышав страшные слова.

– Элла, отведи нашу Машу к доктору Изабелле. – Скомандовал Инспектор. – Пусть успокоит её.

Инспектор, сам встревоженный не на шутку, поспешил в отдел сельского хозяйства. Тело? Серьёзно? Может, опьяненный кислородом и обществом красотки, он неверно расслышал Машины слова?

Глава 11

       В лабораториях ботаников наблюдалось некоторое оживление, плавно перераставшее в хаос и беспорядок. Коридоры были заполнены людьми. Многие не понимали, что случилось, и с напряженным любопытством пытались уловить хоть слово из разговоров впереди стоящих. Некоторые перешептывались, с осторожностью озираясь по сторонам.

Инспектор пробрался сквозь толпу. Настроение в её передних рядах резко отличалось. Расчувствовавшиеся и слабонервные утирали слезы. Кого–то приводили в чувства нашатырем. Наконец Инспектору удалось отыскать сержанта.

– Я прибежал сразу, как только смог. – Бледное лицо испугано оглянулось на Инспектора. – Пойдемте. Вам надо это увидеть…

Коля подвел Инспектора к распахнутой двери. Он закрыл лицо платком и вошел внутрь. Лем последовал за ним и, как только переступил порог лаборатории, на мгновение потерял самообладание. Острый запах гниения врезался в нос. Инспектор закрыл лицо руками.

– Это лаборатория изучение грунта. – Объявил сержант. – Запах вполне естественный…

К ним подбежал какой–то лаборант в защитном костюме и с кислородной маской. Он протянул полицейским портативные маски, чтобы можно было спокойно дышать. Инспектор с жадностью прижался лицом к пластику и сделал глубокий вдох.

– Так–то лучше. Что все–таки произошло?

– У нас есть «выгребная яма», – начал объяснять лаборант. – Все органические отходы мы загружаем в большой контейнер, присыпаем использованным грунтом, который передают нам ботаники. Вся эта масса консервируется около семи–десяти суток. Таких контейнеров много. Все они хранятся на нижнем уровне, под этажом машинного отделения. Всё дело в температуре и давлении. Именно эти условия позволяют нам в такие короткие сроки получать высокого качества готовый грунт.

– Это очень познавательно, но всё же, что произошло?

– Потом начинается следующая стадия переработки. Контейнеры поднимаются на лифтах обратно к нам в лабораторию. Мы изучаем почву и передаем ее ботаникам. Сегодня как раз прошло десять суток. Пора было выгружать грунт. Мы открыли контейнер и почти сразу заметили его…

– Его?

Лаборант проводил полицейских в дальнее помещение лаборатории. На полу, на расстеленной пленке лежало перепачканное тело. Испачканное фекалиями и прочими бытовыми отходами тело. Мясо уже начинало облазить с костей. Лицо человека выглядело обезображенным, неузнаваемым – губы были оторваны, кроваво–красный оскал черепа будто насмехался над присутствующими, глаза были подернуты сизой пеленой и совершенно ничего не выражали. Узнать человека по лицу было невозможно. Конечности были переломаны, перебиты; правая кисть вовсе была оторвана или отрублена.

Инспектор ощутил приступ тошноты. И хотя запах разложения не проникал под маску, дурнота овладела его желудком, рассудком и разумом. Лем смотрел на тело, но не мог его рассмотреть из–за темных кругов, пульсирующих перед глазами.

– … и сразу его достали. – Говорил лаборант. – Он был мертв.

– Что делать, Инспектор? – Спросил Коля.

Лем медлил с ответом. Что делать? Что делать? Откуда ему знать? Тело мертвеца лежит прямо перед ним и нужно что–то делать. А что?

– Инспектор? – Коля снова окликнул его. – Что нужно делать?