Мокрый контакт (СИ)

Он медленно сводит челюсти сильнее, впивается зубами, кусает. Плоть Бэкхёна желанна настолько, что это оправдывает любое безумство. На светлой коже у изгиба шеи остаётся набухающий алыми бусинами полумесяц — след от зубов Чонина. Как печать. Как клеймо. Как подпись и знак владения.

Они рвано дышат в унисон. Чонин ловит мутный взгляд Бэкхёна, затянутый предвкушением оргазма, но ещё рано. Оба пока на грани, но так надо. Они оба слишком долго ждали, и закончить быстро — не вариант.

Язык мучительно медленно очерчивает след от укуса, смахивая густые капли с солёно-железным привкусом. Чонин не готов признаться, что ему до безумия нравится вкус крови Бэкхёна, потому что вряд ли это нормально. Но Бэкхён никогда не упрекал его за кусачесть, хотя следы после всегда сходят долго. Чонин старается не думать, что это больно, но Бэкхён настолько желанный, что он не в силах не кусать. Сколько бы ни пытался — кусал всё равно, пусть даже один раз, но непременно до крови и чёткого следа. И некогда брошенные в шутку слова “Хочешь так сильно, что можешь меня съесть” уже не кажутся смешными.

Чонин медленно отодвигается, освобождая Бэкхёна от себя, ласково гладит по бокам и переворачивает. Ждёт, пока Бэкхён побалансирует немного на дрожащих руках и ногах, но обретёт равновесие. Чонин прижимается губами к выступающим позвонкам, целует несдержанно, а затем слегка сжимает зубы на загривке, кусает сильнее, ещё сильнее, а после слизывает с шеи капельки пота и крови.

Уперевшись руками и ногами понадёжнее, Бэкхён тут же провоцирующе прогибается в пояснице. Чонин немедленно накрывает ладонями округлые ягодицы и проталкивает твёрдый член между ними. Нажимает ладонями, чтобы раздвинуть половинки и полюбоваться растянутыми краями входа. И неотрывно смотрит, когда вводит член в Бэкхёна вновь. Смотрит, как плотно мышцы охватывают основание и растягиваются так, что отчётливо видно каждый капилляр под тонкой кожей.

На это можно медитировать сутками без устали.

Но Бэкхён не оценит.

Чонин прикасается к бёдрам с мягкостью, а тянет на себя с силой и уверенностью. Насаживает Бэкхёна на член и, прикрыв глаза, упивается томным стоном. Оба двигаются теперь плавно и неторопливо, ускоряясь постепенно.

До хриплого “Хочу тебя больше”, после которого у обоих в ушах остаётся лишь перестук обезумевшего пульса, а зубы Чонина смыкаются уже на плече Бэкхёна, потому что удержаться невозможно. Ощущение поддающейся под зубами плоти, вкус тёплой крови, пульсирующие вокруг члена стенки и голос Бэкхёна высекают из разума искры и ослепляют, буквально швыряют Чонина навстречу оргазму.

— С днём рождения, — шепчет Чонин Бэкхёну, когда в окно врываются первые солнечные лучи.

— Романтик… — Бэкхён довольно жмурится и закидывает на вернувшегося из душа Чонина ногу. И почти мурчит от удовольствия, когда Чонин несёт его в ванную и ставит под тёплые струи.

Из ванной Бэкхён выползает сам, а его уже ждут фрукты на столе и свежезаваренный крепкий чай. И Чонин ловит на себе восторженный взгляд, смущённо отворачивается и пытается поправить галстук. Бэкхён молча отводит его руки, поправляет галстук сам, немного отстраняет и неприкрыто любуется.

— Никогда бы не подумал, что ты так потрясающе будешь смотреться в классической белой рубашке и с галстуком. Хотя мог бы и догадаться — в военной форме ты вообще сражаешь наповал.

— Да ладно, я ещё не успел пиджак надеть, — неловко бурчит Чонин и машинально тянется рукой к волосам, чтобы их взлохматить. Бэкхён успевает удержать, аккуратно поправляет несколько прядей и широко улыбается. — Тебе вовсе не обязательно было покупать всё это для меня.

— Заткнись и смирись — теперь у меня самый шикарный парень в мире.

Чонин чувствует, что уши горят немилосердно, но легонько касается губами губ Бэкхёна и выдыхает:

— Скоро вернусь, только никуда не уходи.

— Если хочешь сделать мне подарок…

Чонин торопливо целует его вновь, заставляя умолкнуть. Но лишь на время.

— Не вздумай, ладно? Сегодня я уже получил самый лучший подарок. Хотя ещё круче, если ты всегда будешь надевать для меня белую рубашку и галстук. Правда, тогда я буду хотеть тебя всё время, но…

Чонин всё же уходит, помучив немного Бэкхёна поцелуями и сочетанием галстука с белой рубашкой. Ему надо узнать результат аттестации и сдать все документы. Возвращается он — уже в комнату Бэкхёна — через два часа с хорошими новостями и подарочным набором музыкальных дисков, о котором Бэкхён говорил ему ещё в армии.

А во время обеда Бэкхён напоминает о своём ухажёре.

— Представляешь, он мне решил себя подарить. Я вот думаю, что стоит проучить его немного. Ты не будешь возражать?

— Смотря как ты собираешься его проучить. — Чонин старается не подавать вида, что ему не хотелось бы даже обсуждать подобное.

— Поставлю условие, что всё решать буду я, привяжу к кровати и трахну его чем-нибудь быстренько, но кончить не дам. И пусть валит к чёрту.

— Не слишком ли это…

— Он неплохой парень и вроде как друг. Но если он не понимает по-нормальному, то… лучше уж так.

— Проще набить морду.

— Ну… жалко.

— А вот так вот не жалко?

— Не-а.