Мокрый не боится дождя

— Город Киев, переулок Каштановый, дом 57, квартира 7.

— Да, это наш адрес.

— Гражданка Садовая работает?

— На пенсии.

«Милиционеры задают вопросы, даже зная ответ. Наверное это позволяет взглянуть на факты под другим углом».

— А до того?

— Преподавала физическую культуру в… пединституте.

Ольга Юрьевна споткнулась и мысленно похвалила себя за своевременное проглатывание наименования вуза — «Донецкий».

— А сейчас, будучи на пенсии, она увлекается ИЗО?

Ольга Юрьевна старательно наморщила лоб, всем своим видом давая понять: она старается оказать содействие. На самом деле женщину посетила шокирующая догадка, и теперь она лихорадочно отыскивала единственно верную линию поведения.

— Вы знаете… Простите, запамятовала ваше имя…

— Пал Палыч.

— Да, Пал Палыч, я хочу сказать, что видела фломастеры. Среди вещей свекрови… Она использовала их для арт-терапии.

— Разъясните, — буркнул участковый и сцепил руки на животе.

— Арт-терапия — это рисование для душевного здоровья. Ведь каждый цвет особым образом влияет на психику. Софье Михайловне раскраски пришлись по вкусу. У Вас есть детки?

— Трое.

— Вам должно быть известно, что раскрашивание полезно для мелкой моторики.

На соседнем столе затрезвонил телефон.

— Бойко.

Последовало заунывное бормотание в милицейской трубке.

Ольга Юрьевна слегка отвлеклась, а потому следующий вопрос прозвучал для неё выстрелом.

— Софья Михайловна Садовая может быть автором этих листовок?

— Листовок?

— Они расклеивались на стенах жилых домов.

— На стенах? — опешила посетительница. Но уже в следующее мгновение постаралась взять себя в руки: — У вас есть доказательства?

— Признание гражданки Садовой.

Ольга дёрнулась — сумка, всё это время лежавшая на коленях, шмякнулась на пол. Женщина подавила возглас.

Привычка застёгивать сумку в любой ситуации не подвела. Внутреннее её содержимое не стало достоянием мужских глаз.

Секундное происшествие дало ей передышку. Ольга в ней нуждалась. Ибо в следующую минуту её самообладанию предстояло испытание.

— И что теперь будет?

— Статья УК 110 «Посягательство на территориальную целостность и неприкосновенность Украины».

— Вы шутите?

Пал Палыч расцепил пальцы на животе и подался вперёд:

— На полном серьёзе.

Коллега продолжал слушать невидимого собеседника на другом конце провода.

— Послушайте, Пал Палыч! Даже если моя свекровь нарисовала эти… картинки, — Ольга прижала сумку к груди. — Софья Михайловна имеет право на личное мнение.

— Ну и держала бы его при себе! Ёксель-моксель! — повысил голос участковый.

Нет, старый служака не был злым человеком. Он был по-своему мудр. А потому действовал жестковато. Для блага как задержанной Садовой Софьи Михайловны, так и всех остальных Садовых с Каштанового переулка, который уже четверть века был его территорией.

Ольгу же держала на плаву учительская закалка.

— И благодарите Бога, что в нашей службе безопасности не дуболомы сидят! — на этот раз он понизил громкость, придавая словам особую значимость.

Повисла пауза. И Ольга Юрьевна длила и длила её. Из последних сил.

— У старушки мозги набекрень. Но вы-то куда смотрели? — снова возвысил голос милиционер.

— Я могу повидать бабушку?

Никогда прежде невестки Садовые не называли так Софью Михайловну. «Бабушка» было не из их лексикона.

— Не только повидать, но и забрать, — смягчился участковый.

— Насовсем?

Подопригора не удержался от ухмылки.

— Я с вами профилактическую беседу провёл, а дальше… всё зависит от вас.

— Простите, что именно?

— Не выпускай бабку на улицу! — свистящим шёпотом произнёс страж порядка, но Ольгины барабанные перепонки завибрировали, будто он рявкнул басом.

Затем он пошарил на столе, вытащил какую-то бумажку и нацарапал…

— По этому пропуску пройдёте в отделение временного содержания. Это с противоположной стороны здания. У двери имеется звонок. Но прежде поставьте печать в дежурной части.

— Спасибо.

Посетительницанаправилась к выходу и уже взялась за дверную ручку, но не нажала, а неожиданно для самой себя задала вопрос:

— Простите за любопытство. А как вам, то есть правоохранительным органам, удалось задержать Софью Михайловну с… поличным?

На румяном лице милиционера появилась гримаса — не то брезгливости, не то удовлетворённости, а скорее всего, и того, и другого.

— СТучкины дети!

— Чьи?

— Бдительные граждане.

— Понятно, пан Подопригора.

Дверь — опять же как в замедленной съёмке — закрылась.

И тут пан Подопригора увидел знаки, подаваемые с соседнего стола: коллега взывал о помощи.

Пал Палыч набрал воздуха и рявкнул:

— Бойко, к начальнику отделения!

После того, как в кабинете вновь зазвучало привычное щёлканье клавиатуры, участковый откинулся на спинку и какое-то время размышлял над превратностями украинской житухи: его прабабка батрачила на панов, прадед воевал с польскими панами в гражданскую, дед лежит в братской — под Варшавой. А вот он, Павло Подопригора, сам паном заделался. Или правильнее сказать, им прозывается.

Ёксель-моксель!

Глава 8 Пан из «Парадаиза»

ШУИСТ, УЛИЦА СВЕТЛОПОЛЯНСКАЯ, ДОМ БЕЛОЗЕРЦЕВЫХ