Мокрый не боится дождя

Она взяла в руки висевшую на крючке дамскую сумочку и прошлась по её закуточкам. Однако ни разу пальцы не натолкнулись на свёрнутые для хранения в «кубышке» вожделенные банкноты. Поток мыслей о хлебе насущном устремился далее. Она прошла на кухню и заглянула в кухонные шкафчики, где стояли ёмкости для хранения сыпучих продуктов с наклеенными скотчем бумажками. «Рис», «Гречка», «Пшено». Знакомый почерк. «Если в доме есть запас этих продуктов, мы с тобой, Милочка, голодными не останемся». Ревизия запасов несколько утихомирило тревогу.

Глава 11 Игра в куклы

ШУИСТ, УЛИЦА СВЕТЛОПОЛЯНСКАЯ, ДОМ БЕЛОЗЕРЦЕВЫХ

Дания Рафаэлевна священнодействует в своих безраздельных владениях. Все трое мужчин любят хорошо поесть. Меню на каждый день продумывается накануне. На воскресный обед запланированы: суп-лапша «токмач», плов с бараниной и обожаемые Костиком пирожки — «перемечи». Каждое утро персонально для отца выпекается хлеб — «икмэк».

Дания пропускала через мясорубку баранину, когда створки кухонных дверей распахнулись и под кухонные своды вступила мужская фигура. Сквозь призму навернувшихся от лука слёз стряпуха разглядела собственного батюшку. Он потоптался у порога, решаясь на что-то. Дочь метнулась к крану — сполоснуть руки, затем усадила отца за стол и предложила чаю.

Рафаэль Фаттахович согласился смочить горло, что несколько встревожило дочку. Час был неурочный, да и место не располагало… Расторопно, но без суеты хозяйка поднесла старику чашку свежезаваренного напитка.

Посмаковав пару глоточков, старик глянул на дочку из-под кустистых бровей.

— Переговорить бы надо, алтытным!

«Золотко моё»! — так отец называл её в детстве.

— Давай поговорим, папа! — выдохнула дочь.

— Меня беспокоит мой зять, — раздельно, словно пробуя слова на вкус, произнёс старик.

«Мой зять, а не твой муж. Уже хорошо».

— Что не так, папа?

— Твой муж играет в куклы.

— Во что?

— В куклы! — прибавил громкости Рафаэль Фаттахович.

— Ты что-то путаешь, папа. Наверное, это настольная игра.

Отец как будто не расслышал. Иссечённые морщинами щёки втянулись.

Дочернее сердце гулко застучало. Слова, продиктованные заботой, задели чувства. Ох, уж эти татарские папаши! Даже вырастив дочек и благополучно выдав их замуж, продолжают за ними приглядывать.

— Тебе, конечно, видней, жанкисягем, но я бы на твоём месте присмотрелся.

«Жанкисягем» — частица души моей. Так отец обращался к ней в юности, когда она вела себя не слишком разумно. На родительский взгляд.

В прежние времена, когда подполковник был в силе, старику Рамазанову и в голову не приходило пенять дочке на то, что вышла замуж не за «своего». Тогда выгодность партии была очевидна.

Рафаэль Фаттахович обречённо махнул рукой, затем поднялся, опершись о стол, и поплёлся на свою половину. Дания Рафаэлевна не стала додумывать концовки брошенных фраз. Преодолев соблазн в ту же минуту броситься наверх, она закончила готовку — процесс, который оказывал на женщину умиротворяющее действие.

Покончив с перемечами, Дания Рафаэлевна совершила неспешный подъём на мансарду. Единственная деталь, выдававшая её нервозность, были неснятые косынка и фартук.

Супруг, широко раздвинув конечности («Вылитый мишка!») сидел на полу. В руках — матерчатая кукла. В розовой шляпке.

За всю совместную жизнь Дания Рафаэлевна не видела сцены более умилительной и более пугающей.

МОСКВА, ЧЕРЁМУШКИ, КВАРТИРА ГУДКИНЫХ

На последних страничках «Затесей» обнаружились зарисовки: женская фигура, с ног до головы укутанная в чёрное, акулья морда, выглядывающая из воды, человеческая рука в каких-то пятнах и… некий план, который Милочка приняла за схему помещения. Но как ни ломала она голову, определить какого именно — не смогла. Неужто тётушке Лу снова пришла охота составлять ребусы? В Милочкином детстве, где не было места ни телевизору (его страшились включать из-за событий в стране), ни компьютеру (на его приобретение не доставало свободных средств), у неё были две забавы: тётушкина портативная машинка и подшивка старых журналов, где имелись детские странички с развивающими играми. Со временем они освоили правила составления ребусов, стали придумывать собственные и выяснилось: это не только полезно, но и занятно.

Однако судя по зарисовкам, художница о правилах тех забыла, а потому, не мудрствуя лукаво, занялась иллюстрациями своих переживаний.

Пятерня в пупырышках. Бородавки? Это отсылка на Серого. О нём Милочка узнала в отрочестве.

Зубастая пасть, выглядывающая из воды. Акула. Про этот инцидент трёхгодичной давности крестница тоже была наслышана.

А вот продолговатая окружность, заштрихованная голубым. Бассейн? — Скорее всего.

Оставался загадочный план. В нём девушка, наконец, распознала выкройку никаба. Похоже, что он не являлся спонтанным решением. К своему маскараду тётушка Лу готовилась заранее.

— Милочка, если ты чего-то боишься, посмотри ему в глаза! — наставляла она когда-то.

— Как это?

— Нарисуй!

Скорее всего наставница сама прибегала к этому методу. Рука, акула, бассейн говорили о том со всей очевидностью.