Молчаливая слушательница

Преподобный настоял на том, чтобы проводить ее до автобусной остановки. Причину Джой понимала – Венди Боскомб до сих пор не нашли, и все опасались, как бы похититель не похитил еще одного ребенка. Она боялась встретить на остановке брата – ведь тогда Преподобный поймает ее на лжи, – но его не было. Зато были другие взрослые, Преподобный оставил Джой с ними и попрощался. Она беспокойно изучала улицу. Похоже, Марк прогулял занятие. Значит, он должен появиться тут с минуты на минуту, чтобы успеть на автобус.

Марк так и не пришел.

По дороге домой Джой смотрела в окно на серый дождь, а угри в животе злобно шипели. Она пробовала вернуть чувство, которое испытывала при записывании любимых слов и образов, утопить угрей в темном шоколаде с клубнично-сливочной начинкой, – но слишком переживала за брата.

Может, отец приехал в Церковь, как только она отправилась в зал изучать Библию, и забрал Марка на ферму, чинить изгородь? Маловероятно, конечно, но какое еще есть объяснение?!

А вдруг в Блэкханте и правда живет убийца, вдруг он похитил и убил Марка? В голову закралась мысль еще страшнее: вдруг отец узнал о том, что Марк прогуливает изучение Библии, и сейчас тот лежит на своей кровати, голый и дрожащий, и его бьют ремнем не пятнадцать раз, а пятьдесят? Или сто? Бьют в буквальном смысле до смерти?

К тому времени как Джой очутилась на подъездной дорожке, угри из живота доползли до горла. Стало трудно глотать. Дважды ей слышался позади голос Марка, она быстро оборачивалась, но видела лишь грязь да моросящий дождь. Пустая дорога навела на мысль о куклах Венди Боскомб и ее исчезновении. Она растворилась не в воздухе, мрачно подумала Джой, а в густой грязи.

Только Марк – не глупенькая девятилетняя девочка. Он не мог раствориться в густой грязи, как Венди. К тому же Марк умный; он не попался бы, если б решил прогулять урок. Может, притворился больным и нашел, как добраться домой, а теперь валяется в кровати, ждет сестру и посмеивается – мол, вот как я хитро сбежал с ненавистной Библии… Или, может, от вчерашних тушеных угрей ему стало плохо по-настоящему, как Джой…

Кровать Марка оказалась пуста. Джой застыла посреди комнаты в надежде на то, что он выскочит из старого одежного шкафа и напугает ее. Однажды такое уже было, давным-давно. Прошло несколько секунд. Она распахнула дверцу шкафа, ожидая услышать: «Ага!» – и смех брата. Просунула голову внутрь, но увидела лишь пустые вешалки. Что-то тяжелое, темное и сизое сдавило горло, мешая дышать. Джой доковыляла до комода, открыла ящик для носков, где Марку разрешали хранить сберегательную книжку. Отец следил за тем, чтобы дети копили каждый полученный пенни: тетя Роза присылала им на день рождения фунтовую банкноту, а от маминой двоюродной бабки, умершей вскоре после рождения Джой, они унаследовали по сто фунтов. В прошлом году Джой, вручив очередной полученный фунт отцу для помещения на ее банковский счет, спросила Рут, почему им оставляют деньги. Та вскинула брови, ответила: «Если он возьмет их, это будет кража, так? А наш святой отец никогда не нарушает Десяти заповедей, правда?»

Джой лихорадочно перерыла носки Марка. Сберегательной книжки не было. Не было также увеличительного стекла, подаренного тетей Розой на Рождество, и карманного справочника по мировым столицам, присланного ею же годом раньше.

Джой резко обернулась. Все выглядело по-прежнему, однако все изменилось.

Сизая тьма заполнила тело, проникла в голову, ее будто сдавили клещами с верстака из сарая.

Джой побежала к себе.

– Марк уехал, – тихо сказала Рут.

– Нет, он не уехал бы. Ни за что бы не уехал.

Рут покачала головой.

– Пришлось.

– Почему ты его не остановила?!

– Ты же знаешь, я не могу.

Теперь понятно, почему на выходе из автобуса Марк попросил прощения, почему он взял с собой другую сумку, и почему его не было ни на уроке Библии, ни на автобусной остановке…

Надо рассказать родителям, тогда они быстро найдут его. Джой закричала на Рут:

– Мне придется им рассказать! Придется рассказать!

– Подожди, – негромко ответила сестра.

– Чего ждать?! – взвизгнула Джой.

– Дай ему как можно больше времени. Марку нужно вырваться.

Джой не знала, как быть. Она уставилась на хладнокровную, спокойную Рут. Села за письменный стол, испуганно застыла.

– Просто подожди еще немного, – посоветовала Рут.

Джой отчаянно помотала головой.

– Вдали отсюда Марку будет лучше, – настаивала сестра.

– Неправда.

– Отпусти его, Джой. Марку надо уйти. Так же, как мистеру Ларсену.

Джой уронила голову на стол и горько заплакала. Почувствовала, как ее обнимают руки Рут, но они казались невесомыми, как осенняя паутинка {крылья мертвого ангела}.

– Убирайтесь! – крикнула Джой образам, леденящим мозг.

Когда рыдания наконец стихли, она встала, вытерла покрасневшее лицо, глаза, щеки. Чем скорее она кому-нибудь сообщит, тем скорее Марка найдут, доставят обратно, и все опять будет нормально. Его, конечно, накажут. Накажут страшно. Марк, наверное, несколько дней не сможет ходить. Джой содрогнулась. Поделом ему, раз он ее бросил!

Сможет ли она так поступить?