Читаем Молчаливый полет полностью

Молчаливый полет

Бедняк-туркмен три месяца не спал —На байском поле хлопок поливал.Все гряды вдоволь напоив водой,Он получил в награду золотой.Спеша домой с червонцем в кушаке,Он вдруг нашел такой же на песке.От радости ускорив втрое шаг,Находку тоже сунул он в кушак.А между тем, покуда несся он,Вступили золотые в перезвон.Он был рад звону, не поняв сперва,Что слышит в нем туркменский слова.Но понял вскоре: «Что еще за вздор!Двух золотых я слышу разговор…Велик Аллах! — монеты в кушакеСудачат на туркменском языке!» —Он тут же навзничь догадался лечь,Чтоб лучше слышать двойственную речьюНо золотой, подобранный с песка,Чья проповедь была, как брань, резка,Уже успел свое договорить,Не собираясь, видно, повторить.Затаил дыханье водолей,Когда в ответ, от имени полей,Заговорил законный золотой,Что был за пот получен пролитой:«Владелец мой, — промолвил он, звеня, —Прилежно спину гнул из-за меня.Пылинки, не очищенной трудом,В таком, как я, не сыщешь золотом.А ты! — не джинном ли положен ты?Чем ангельским облагорожен ты?Не раз, быть может, джинн тебя ронял,И ты базарных в грех вводил менял.А если ты не кинут под размен,Как на капкан приманка для гиен,И о тебе горюет человек, —Он, может быть, бедняга, из калек,Он, может быть, сиротка иль вдова,А может быть, имея сердце льва,Врагов страны он в бегство обратилИ в золотом свой подвиг воплотил.Я думаю, — мой честный господин,Поняв, что выход у него один,Тебя обратно кинет на песок,Каков бы ни был темный твой исток». —И на ноги вскочил бедняк-туркмен:«Как мог попасть я к заблужденью в плен?!Зачем владеть лукавым золотым?Он будет горше, чем геенны дым.Немедленно находку отшвырнуть!Спокойствие душе своей вернуть!..»Мозолистая грубая рукаСкользнула тут же в складки кушакаИ вытащила оба золотых,Как давеча, по-прежнему, немых;Но сходственней двух зерен полевых,Тождественней двух капель дождевыхЧеканные сверкнули двойникиИз ледяной трясущейся руки…«Какой из двух?.. вот этот… нет другой!..Заговори! душе верни покой!» —Но оба диска тягостно молчат,А как встряхнешь — бессмысленно бренчат!И говорят, что можно с той порыВ Ташаузе, в Чарджоу, и в МарыУвидеть иногда в базарный деньРаба сомнений явственную тень —Царицу дыню, сладкую, как мед,Она рукой прозрачной подберетИ золотой протянет продавцу,Но, передумав, поднесет к лицуИ скажет: «Нет! — к нему пристал кусок!Застрянет в горле купленный кусок…Возьми другой! вот это капитал!Ай нет… и к этому песок пристал…» —И дыня остается на лотке,И тень бредет с червонцами в рукеИ видит мраморный истертый круг,Где золотые пробуют на звук,И говорит меняле-старику:«Из двух один я в жертву обрекуИ дам тебе, а ты определи —В каком награда за полив земли…» —Но сердится на пришлого старик:— «Бездельник ты, я вижу, и шутник.Уйди, уйди, напрасно ты залезС такими просьбами под мой навес!» —Бродячим псом шарахается тень,Садится у мечети на ступень,К неудовольствию господних слугПугливо озирается вокруг,И, как всегда, из призрачной рукиЧеканные сверкают двойники:«Какой из двух?.. вот этот… нет другой!..Заговори! Душе верни покой!» —Но оба диска тягостно молчат,А как встряхнешь — бессмысленно бренчат.

Перейти на страницу: