Молчание

«Серая материя» сползала сверху вниз. Она захватывала дверь, прочно врастая в нее.

— Что же эта за дрянь такая?! — закричал перепуганный Николаев.

Павел Петрович опустился на одно колено и ударил со всей силы кулаком по двери. Дверная фанера с треском разломалась. Николаев лег на спину и ногами выбил почти всю эту фанеру.

«Серая материя» сползла до середины проема двери. Николаев, выставив руки вперед, бросился в щель между кусками разломанной фанеры и вылетел в коридор. Он резко обернулся и вновь вскрикнул.

— Бывают же чудеса!

Перед ним была сплошная голубая стена даже без намека на дверь и на его кабинет за этой дверью. Николаев дрожащей рукой провел по стене, затем опустил голову и задумался.

— Анна — кто ты?! — произнес он, представив, что перед ним стоит та самая красивая женщина, которой он бредил. — Злая волшебница? Почему твои рассказы превращаются в реальность?

4

Наконец-то наступил вечер. В ординаторскую вошла Весюткина в защитном костюме. Бледная, измученная, она отстегнула верх костюма, платком вытерла холодную испарину со лба и приблизилась к шкафу. Инга Вацлавовна открыла его двустворчатые дверцы, и из шкафа посыпались варварски разорванные пустые коробки из-под шоколадных конфет.

Весюткина поднялась на цыпочки и дрожащими руками вытянула с верхней полки непочатую коробку шоколадных конфет, разорвала ее абы как. Несколько конфет из-за этого полетело на пол.

Женщина бессильно опустилась прямо на ковер и сунула в рот сразу несколько конфет. Не успев их прожевать, стала запихивать в рот еще конфеты.

«Все нормально. Все хорошо! — мысленно успокаивала себя Весюткина. — Это просто нервное… Я проголодалась… Стресс…»

Инга Вацлавовна быстро прожевала и проглотила очередную порцию конфет и потянулась к тем, что вывалились на пол. Она поднесла конфеты ко рту, остановилась и на мгновение задумалась.

— Ну, вот и все, кажись, родная, — сказала она вслух. — Была ты — и уже почти нет тебя…

Она поменялась в лице, на ее глазах появились слезы. И она тихо заплакала, изредка шмыгая носом.

5

Николаич и Игоревич уселись на перевернутый стеллаж, чтобы прийти в себя после случившегося. К ним подошли Акимов и Горовец.

— Ну, ты, Игоревич, даешь! Ёлки, палки, моталки! — воскликнул Николаич.

Я чуть не наложил в штаны, когда ты меня душить начал!

Игоревич дотронулся до своего лица — оно заплыло от ударов.

— Ох! — задыхаясь, произнес Игоревич. — Я ж тебя предупреждал, что если со мной станет что-то не так, то убей меня. А ты?!

— Не так-то легко тебя убить, — пожаловался Николаич.

— На твоем месте, Игоревич, мог быть любой человек, — влез в разговор Акимов. — Эти твари мощно на мозги давят.

— Я думаю, что они вызывают не только агрессию, но и слуховые галлюцинации, — добавил к сказанному Николаич. — Я слышал голос своей жены — Варвары. Кто-нибудь, кроме меня, его слышал?

Акимов и Горовец замотали головами. А Игоревич пожал плечами.

— Я вообще после того, как переступил порог кладовой, ничего не помню.

— Ладно, эту тему проехали! — сказал Николаич и посмотрел в глаза Акимову. — Вы вот что мне, мужики, скажите, как вы сюда попали, ведь ключи от кладовых имеются только у меня и Варвары?

— Так мы пробрались по-тихому и спрятались, — ответил Горовец. — Двери здесь какое-то время были открыты, вот мы и воспользовались ситуацией.

— Все ясно с вами, — прошептал Николаич. — Только не пойму — куда ж моя Варвара делась?

— Так чего ты расселся?! — рявкнул на него Игоревич. — Пошли ее дальше искать. В другую кладовую давай заглянем.

6

В кабинете заведующего терапевтическим отделением за рабочим столом для экстренного совещания собрались Магамединов, Николаев и Круглова. На небольшом расстоянии от них на табуретку села Весюткина. Магамединов ударил кулаком по столу, встал и наклонился над Николаевым.

— Паникеров в этой больнице больше, чем нормальных людей! — заревел он. — Все разбежались, как крысы по углам. Никто никому не помогает. Только прячут свои задницы!

Николаев сразу же покраснел, вскочил и лбом уперся в лоб Магамединова.

— Это ты на меня намекаешь?! — заорал он.

— И на тебя тоже! Бросили нас одних!

— Чтоб ты знал, у меня в отделении тоже восемь человек заражены. Ваш санитар постарался. Но мы сопли не распускаем, боремся!

— Хорошо! — гаркнул Магамединов. — Давайте поговорим об эпидемии, как о самом страшном смертельном факторе в этой больнице.

— Для этого мы все и собрались, — вставила свою реплику Круглова.

— И первым начну говорить я, — сказал Максим Викторович.

7

За окном слегка потемнело. Дмитрий Антонович, расположившись за рабочим столом, что-то долго и упорно писал в ежедневнике. Он много подчеркивал и ставил один знак вопроса за другим. Рядом с его правой рукой лежал мобильный телефон Виталика.

Дмитрий Антонович чувствовал, что с Виталиком приключилась беда. Причем, он предполагал самое худшее. Его совесть постоянно напоминала о том, что он рисковал жизнью парнишки. А еще он чувствовал приближение своей собственной смерти.

Где-то внутри него сидел червячок, поедающий душу и заполняющий освободившееся пространство немым ужасом.