Молчание

— Добрый вечер, Иван Сергеевич, — вместо ответа сказал Николаев. — Что-то вас давно не было видно в нашем отделении. Решил сам к вам зайти.

Хмельницкий драматично развел руками.

— Сам видишь, какая ситуация в больнице. Мне некогда возиться с каждым по отдельности. Я решаю общие вопросы по урегулированию всего. А вам уж приходится разгребать остальное — на то вы и поставлены руководителями, каждый в своем отделении.

Хлебников, тихо похрапывающий в углу, внезапно затих и открыл один глаз.

— Николаев, это ты, что ли? — вскрикнул он.

Николаев вздрогнул и кинул любопытный взгляд на Хлебникова.

— Простите, мы разве знакомы?

— Наверное, нет, — ответил мужчина в кресле, и выражение его лица стало грустным. — Я, скорее всего, ошибся… Или сошел с ума.

— Откуда вы знаете, как меня зовут? — прицепился к нему Николаев.

Хлебников неуверенно пожал плечами.

— Так все-таки вас зовут Павел Петрович Николаев?

— Да, так оно и есть.

— Посмотрите на меня, — жалобно попросил Хлебников. — Неужели вы меня ни разу не видели? Или не помните?

Николаев внимательно рассмотрел Хлебникова.

— У меня хорошая память на лица, — произнес он. — Мы с вами ни разу не встречались. Ну, а если и встречались, значит, это было очень давно.

Хмельницкий взглянул на Хлебникова и стукнул кулаком по столу.

— Павел Петрович… Паша! Не обращай внимания на этого человека. Он из-за всего происходящего потерял рассудок и утверждает, что он главврач этой больницы. Я даже не спешу его в этом разубеждать, чтобы не навредить его психике окончательно.

Хлебников тяжело вздохнул. Николаев, кинув мимолетный взгляд на Хмельницкого, вновь с серьезным выражением лица уставился на странного человека, который утверждал, что знает его.

— Очень тяжело мне осознавать то, что я сошел с ума, — заговорил Хлебников. — Я чувствую себя нормальным, способным адекватно воспринимать окружающее. Но меня мучает такое ощущение, что я потерял мир, в котором жил. И каким-то чудом попал в ваш, который очень похож на мой, но не совсем. Что-то в нем не так. Например, в моем мире мы с вами знакомы, а в этом нет.

Николаев машинально провел рукой по щеке и ответил:

— Знаете, нам всем в последнее время кажется, что мы живем в каком-то чужом мире. Так что вы меня не удивили.

— Поймите, вы рассуждаете, исходя из общей картины происходящего, — произнес отчаянным голосом Хлебников. — А я говорю об индивидуальных отличиях.

Николаев сел на стул.

— Я не совсем понимаю, что вы хотите мне сказать.

— Я не могу все сразу объяснить. Я долго ходил по больнице, наблюдал и анализировал все происходящее. И отметил для себя очень много парадоксальных вещей. К примеру, ваш мир — назовем его вашей реальностью — изменяется под воздействием каких-то факторов к худшему, но вы в вашем мире почти все друг друга в этой больнице знаете. У меня же проблема другая. Я почти всех вас знаю, могу назвать поименно. Знаю больницу, как свои пять пальцев, могу рассказать, где и что находится, за исключением некоторых нюансов. Но в этой больнице никто не знает меня.

— Да, — неприятно ухмыльнулся Хмельницкий, — тяжелый случай.

— Можно даже сказать — странный, — прошептал Николаев.

Хлебников вскочил с кресла и закричал, не контролируя свои эмоции:

— Дослушайте меня! Может быть, произошел какой-то сдвиг между реальностями, и именно из-за этого пострадали люди? Только каждый из нас пострадал по-разному. То есть, у каждого его реальность изменилась не одинаково. Допустим, у меня намного сильнее, чем у вас, Павел Петрович, а у вас, Иван Сергеевич, намного слабее, чем у Павла Петровича.

Хмельницкий топнул ногой и со злостью посмотрел на Хлебникова.

— Прошу вас! — разгневался он. — Не продолжайте больше этот бред.

Хлебников моментально опустил голову и сел обратно в свое кресло. А Хмельницкий тем временем набросился на Николаева:

— Павел Петрович, ну право же! Мы с вами умные люди и не должны слушать всех подряд, иначе точно сойдем с ума. Он же мыслит, как шизофреник. Выстроил свой мир в голове, со своими же законами, и нас пытается затянуть туда же.

Николаев задумчивым взглядом пробуравил толстый лоб главврача, заставив его чуть-чуть понервничать, снисходительно улыбнулся и ответил:

— Согласен. Не будем разводить демагогию. Я пришел к вам по другому вопросу. У нас появился кое-какой план, и мы хотим его согласовать с вами.

— Я весь внимание, — сказал Хмельницкий. — Давай, вводи меня в курс дела.

17

Магамединов, надев на себя защитный костюм, вышел из своего кабинета в коридор, посмотрел налево, и его сердце неприятно стукнуло в груди. По коридору, поникнув головой, шла Весюткина. Она вся сгорбилась, руки ее неестественно повисли.

Максим Викторович сорвался с места и бросился следом за ней.

— Инга, постой! — закричал он.

Весюткина обернулась и с грустью посмотрела в глаза Магамединову.

— Инга, тебе надо отдохнуть, — произнес он.

— Мне некогда, — ответила Инга Вацлавовна.

Магамединов опустил тяжелую руку на плечо Весюткиной.

— Поверь мне, все самое мрачное скоро останется позади.

— Ты сам в это не веришь, — истерично хохотнула она. — Зато других постоянно в этом убеждаешь.