Молчание

Весюткина отступила на шаг назад и захлопнула у Кругловой перед носом железные двери, не дав ей опомниться. Елена Степановна, ошарашенная поступком подруги, осталась стоять одна на лестничной площадке. В замке раздался скрежет ключа, которым Инга Вацлавовна закрыла замок на два оборота.

Круглова испугалась:

— Эй, Инга, ты что?! Ты закрылась?! У нас ведь ключ один на всех. Мало ли что…

За дверью воцарилась тишина. Зрачки Кругловой расширились от страха. Она ударила кулаком в дверь.

— Весюткина! Открой немедленно! Ты что задумала?!

Глава 8 Фатальные ошибки

1

В операционную хирургического отделения два санитара — Лебедь и Бобров — внесли длинный стол и поставили его у стены.

— Спасибо за помощь, — сказал Магамединов. — Мне бы еще компьютер сюда.

— Мы сходим на кухню, похаваем чего-нибудь, а затем уже найдем вам компьютер. Хорошо, Максим Викторович?

— Хорошо. Только не задерживайтесь долго.

— За полчаса справимся.

Магамединов бросил на санитаров злой взгляд.

— Да мы быстрее поедим, — пообещал Бобров. — Нам и пятнадцати минут хватит.

— Вбейте себе в голову как истину: время сейчас играет против нас, — не выдержал Максим Викторович. — Каждая минута на счету. Не относитесь ко времени с такой расточительностью.

Лебедь и Бобров кисло улыбнулись и вышли из операционной. Магамединов подошел к столу и выложил из кожаной мужской сумки на стол три черных папки, две истории болезней и свой ежедневник.

В операционную заглянул Николаев.

— Я вообще-то сам хотел предложить тебе, чтоб ты сюда перебирался. Но вижу, ты и без моего предложения неплохо справился.

Магамединов медленно закрыл кожаную сумку на замок.

— Так мне, — забормотал он, — Весюткина сказала, что ты… О, черт! Как я сразу не догадался?!

— О чем ты не догадался?

Магамединов отчаянно ударил кулаком по столу, потом еще раз и еще.

— Черт! Черт! Черт! — взвыл он. — Я знаю, почему она так поступила!

— Ты можешь мне хоть что-нибудь объяснить? — попросил Павел Петрович.

— Да, что тут объяснять! Весюткина в последнее время только и давала всем советы. Обратите внимание на то, на это…

— Ты хочешь сказать, что она… заражена?

Магамединов кивнул и тихо произнес:

— И как же я это сразу не заметил?

— Просто мы все очень сильно устали, — ответил на это Николаев, — и много чего не замечаем.

Максим Викторович и Павел Петрович секунд десять смотрели друг другу в глаза. Магамединов бросил сумку в сторону, она заскользила по столу и остановилась на его краю.

— Черт! Я этой потери не перенесу! — закричал Максим Викторович.

Друзья, не сговариваясь, в один миг сорвались с места. Они выбежали из операционной и понеслись, сломя голову, по темному коридору, в котором горело только две лампы.

— Вот же дура! — орал Магамединов. — Но также нельзя!

Николаев оттолкнул в сторону попавшегося на пути больного и попытался успокоить Максима Викторовича:

— Не реви! Может еще все обойдется! Может быть, ты сделал ложные выводы.

— О, господи, как я хочу, чтоб я ошибался! — взмолился Магамединов.

2

Круглова медленно опустилась на серый пол, оперлась головой о железные двери, и по ее щекам покатились слезы.

— Инга, не оставляй меня здесь одну, — зашептала она. — Инга, пожалуйста. Я без тебя пропаду…

— Успокойся немедленно, Лена! Успокойся, дорогая! — раздался за дверью усталый голос Весюткиной. — Сейчас не время для слез. Поднимайся и иди навстречу судьбе. Что тебя ждет впереди, никто не знает…

Инга Вацлавовна закашлялась. Приступ кашля затянулся надолго. И только через минуту бедная женщина смогла продолжить разговор, который отнимал у нее последние силы:

— Но ты должна выжить любой ценой, — заговорила она. — Ради того, чтобы улыбнуться солнцу, которое растопит эту ледяную ловушку и вновь придаст жизни смысл.

Круглова впала в истерику. Она заорала:

— Все, что ты говоришь — это полный бред! Я даже слушать этого не хочу! Открывай двери, немедленно, соплячка ты этакая! Я сама разберусь, что мне делать и как.

— Успокойся немедленно! — повторила Весюткина. — Это я должна плакать, а не ты.

Этажом выше раздался скрип двери, а затем топот ног. Николаев и Магамединов, спустившись по лестнице, встали рядом с Кругловой.

— Она, что там, закрылась? — спросил Максим Викторович.

Круглова шмыгнула носом и кивнула.

— Так это не проблема! — заявил Николаев. — Я сейчас эту дверь выломаю!

Павел Петрович схватился за ручку и резко дернул дверь на себя. В результате в руках у него осталась вырванная дверная ручка. Он выругался матом и проглотил ком, подступивший к горлу.

Весюткина улыбнулась, представив опешившего Николаева. Инга Вацлавовна сидела на полу, опершись правым плечом о двери. Она ужасно устала, физические и душевные силы покидали ее, оставляя после себя слабость, нежелание бороться и внутреннюю пустоту. Этот разговор для нее был настоящей пыткой.

Весюткина понимала, что ей нужно будет убедить друзей не предпринимать никаких попыток для ее спасения. Не стоит им напрасно рисковать своими жизнями. Смысла в этом нет никакого.