Молчание бога

Говорила, как страшно, когда колокольный звон внезапно настигает ее, сдирает кожу и обжигает все внутри. Но и она не представляла себе, что должен испытывать оборотень, который знает, что вот сейчас, что сейчас он сам должен подняться по ступеням башни... Сам протянуть руки к веревке, пропитанной колокольной болью, взяться за нее, зная, что... Потянуть веревку...

Медленно раскачивается тяжелый колокол. Очень медленно. Язык колокола приближается к стенке, все ближе и ближе... тянется к ней... вот сейчас... сейчас... нет, еще один взмах... удар... и он один на один со своей болью, он стоит под колоколом, как под водопадом, только не вода, а боль, боль обрушивается на него, и нельзя разжать руки, нельзя остановиться, нужно продолжать...

– Я не могу... – простонал звонарь. – Я больше не могу...

Он был одним из самых старых в монастыре. И был здесь с самого начала. Брат Корень говорил, что звонарь, брат Волк, пришел в эти стены вместе с аббатом, что это он и еще четыре брата обивали ворота серебром, крича от боли и задыхаясь от его испарений.

И вот сейчас брат Волк стоял на коленях перед аббатом и молил... О чем?

– Ты говорил, что все возможно, – сказал брат Волк. – Ты говорил, что можешь вернуть... Что...

И аббат опустился на колени перед коленопреклоненным монахом. Обнял его за плечи.

– Я ничего не могу сделать, – прошептал аббат, и все услышали его. – Я не мог обещать тебе этого. Я говорил, что мы можем просить... Можем попытаться. И это все, что я могу...

Брат Волк встал с колен и, не оборачиваясь, пошел к воротам. Все монахи замерли. Словно мороз... Словно все они оглянулись на проклятый город и превратились в соль. Словно...

Аббат тихо молился, и у тех, кто стоял к нему ближе остальных и слышал его слова, судорогой сжало сердца. Они понимали смысл молитвы, понимали, о чем она, но ничего не могли поделать с собой, со своей мукой. Оставалось только молча терпеть.

Брат Волк шел к воротам.

– Я думал... – сказал аббат.

– Ты думал? – Волк резко обернулся. – Думал? Что ты думал? О чем? Мы страдаем... Каждый из нас... За что? За то, что кто-то, уж не сам ли Бог, нас сделал такими? В чем наша вина? Я стал оборотнем... Я что – хотел этого? Кто из нас этого хотел? Кто?

Волк выкрикнул это слово, и мороз превратил его в комок тумана. Монахи молчали. Оборотни, ведьмы, колдуны и упыри – они молчали, глядя, как вопрос медленно, словно в изнеможении, опускается на каменные плиты.

– Не спрашивал тот волк, настигший меня на дороге, хочу я стать таким же, как он. Просто рванул зубами за руку. Я поначалу даже боли толком не почувствовал. А потом...

– Ты мог умереть, – тихо сказал аббат.

– Что? – переспросил брат Волк. – Пойти к людям и поставить свою шкуру под осину или холодное железо?

– Нет, – покачал головой аббат, не глядя на Волка. – Когда яд еще только проник в твою кровь... Помнишь? Боль. И смерть, которая смотрела тебе в глаза. И ты понимал, что нужно выбрать... Понимал? Видел этот выбор? Очень просто – умереть, сохранив душу, или отдать ее за свою жизнь. Помнишь? Все помните? Ведь каждый из вас выбирал – жить или умереть. Понимали вы это или нет – выбирали. Они больше не могли оставаться в вас одновременно – душа и жизнь... Подлость в том, что укус оборотня... или поцелуй упыря... или дар ведьмы... или проклятие – все они имеют над человеком власть только то! ;а, когда сам человек... Сам человек решает перестать быть человеком.

Аббат встал. Обвел взглядом лица стоящих вокруг.

– В этом ваш грех. В страхе. В неправильном выборе. И не Бог оттолкнул вас, а вы сами сделали свой выбор. И только вы сами... Только вы сами решаете – уйти или остаться. Но в любом случае... – Аббат взглянул на Волка и быстро отвел взгляд. – У нас нет больше звонаря.

Брат Волк скрипнул зубами. Бывший звонарь застонал и отошел... все вначале подумали, что к воротам, но он свернул к своей келье.

– Я буду звонарем, – сказал вдруг Корень, и стоявшие рядом с ним отступили в стороны. – Я...

Корень осекся.

– Я постараюсь... – тихо сказал Корень.

– Иди, – сказал аббат.

До колокольни оказалось десять шагов. И еще сотня ступеней винтовой лестницы до площадки.

Все ждали.

Бом-м-м!

И еще раз – бом-м-м!

И снова!

Вороны, жившие на чердаке, разом взлетели к свинцовому небу над монастырем, разом вскричали, будто и они испытывали боль и страх. А, может быть, это они пытались заглушить крик брата Корня, нового звонаря?

Где-то далеко на востоке полыхнула молния.

...И гром ударил над самым замком.

– Я прошу, – повторил Хозяин, стоя на коленях перед Громовержцем.

– С ума сошел? – растерянно спросил Громовержец. Хозяин на коленях. Перед ним. Хозяин, который никогда... Который мог заставить любого, который...