Молчание ягнят

Он разыскал домик на берегу, где мы с Клаусом проводили время, и вот однажды, когда я туда вернулся, он сидел там. Но Клауса не было. Я спросил, где он. Джейм ответил, что пошёл купаться. Но я сразу понял, что он обманывает. Клаус никогда не купался, всегда боялся Тихого океана. Потом я открыл холодильник и увидел там, что бы вы думали? Голову бедного Клауса, смотревшую на меня из-за банки с апельсиновым соком. Джейм уже сшил себе из кожи Клауса передник, и теперь надел его и так нагло спросил, как он мне нравится. Знаю, вы придёте в ужас, подумав, что после всего этого я ещё имел с Джеймом какие-то дела — когда вы с ним познакомились, он был в ещё более ужасном состоянии, по-моему, он даже удивился, что вы его не испугались.

А потом были самые последние слова в жизни Распейла:

— Удивляюсь, почему родители не убили меня ещё до того, как я стал взрослым и научился дурачить их.

Тонкое лезвие стилета слегка дёрнулось, когда проколотое сердце Распейла попыталось биться.

— Похоже на соломинку в бездонной пропасти, правда? — участливо спросил доктор Лектер, но Распейл уже не мог ему ответить.

Доктор Лектер помнил каждое слово и даже намного больше. Приятно развлечь себя такими воспоминаниями, пока убирают камеру.

Эта Кларис Старлинг довольно проницательна, получаешь удовольствие, когда общаешься с ней. Она, конечно, сможет выйти на Джейма Гамба уже с той информацией, которую он ей дал. Но для этого потребуется время. А чтобы ускорить дело, нужны более конкретные подробности. Ничего, когда он ознакомится с преступлениями, детали проявятся сами. Возможно, даже в связи с пребыванием Джейма в исправительно-трудовой колонии для малолетних преступников после того, как он убил своих деда и бабку. Завтра он назовёт ей имя Джейма Гамба и сделает всё, чтобы даже Джек Кроуфорд понял всё сразу. Завтра. Завтра он покончит с ним.

За спиной доктора Лектера послышались шаги. Кто-то выключил телевизор и тронул его за плечо. Сейчас его заведут в камеру, и начнётся долгая, нудная процедура раздевания. Всё всегда происходит одинаково. Вначале Барни вместе с помощниками кладут его на топчан лицом вниз. Потом Барни привязывает его лодыжки полотенцем к ножкам топчана, снимает с ног ремни и под прикрытием помощников, вооружённых дубинками, расстёгивает пряжки на смирительной рубашке, и все задом пятятся к выходу, навешивают сеть и оставляют его самого снимать все «доспехи». Потом доктор посылает их наружу в обмен на завтрак. Такой порядок установили сразу же после того, как он напал на медсестру, и до сих пор всё проходило спокойно. Но в этот день процедура раздевания была прервана.

Глава 27

Лёгкий удар — ручная тележка, на которой везли Лектера, переехала через порог камеры. Доктор Чилтон без пиджака и галстука сидел на топчане и просматривал письма Лектера. На его шее висел медальон в виде медали или монеты.

— Барни, поставьте его у стены, — бросил Чилтон, не поднимая головы. — И вместе с остальными подождите у себя.

Доктор Чилтон закончил читать последнее письмо, полученное Лектером из Государственного архива психиатрии, сложил всю почту на топчан и вышел из камеры. Сверкнув глазами, Лектер проводил его внимательным взглядом, хотя даже не повернул головы.

Чилтон подошёл к стоящему в коридоре школьному столу, вытащил из-под крышки маленький диктофон и показал Лектеру.

— Я думал, она будет говорить о чём-то, связанном со смертью Миггса, поэтому решил записать вашу беседу, — объяснил он. — Я уже несколько лет не слышал вашего голоса. Последний раз, кажется, тогда, когда вы дурачились, отвечая на мои вопросы, а потом выставили меня на посмешище в своей статье. Но трудно поверить, что среди профессионалов кто-то ещё считается с мнением заключённого-психопата, правда? Так что я до сих пор на своём месте. А вы на своём.

Доктор Лектер не проронил ни слова.