Молчание ягнят

Встав под душ, Старлинг, словно во вспышке молнии, увидела себя малолеткой, несущей полотенца, куски мыла в бумажной обертке и флаконы с шампунем матери. Она работала в мотеле горничной. Когда Клэрис было восемь лет, туда повадилась ворона, одна из стаи, прилетавшей в их затхлый городишко вместе с резким и пыльным ветром. Ворона эта приноровилась таскать мелкие вещи с тележки горничной. Тащила все, что блестит. Терпеливо ждала удобного случая, а затем усаживалась на тележку и принималась копаться среди множества вещей, необходимых для уборки. Иногда ей приходилось совершать аварийный взлет, и при этом она непременно гадила на чистое белье. Как-то раз одна из уборщиц швырнула в ворону отбеливателем, нимало ее не испугав. Только белая россыпь пятен покрывала с тех пор иссиня-черные перья птицы. Черно-белая ворона всегда следила за Клэрис, дожидаясь, чтобы девочка отошла от тележки – отнести что-нибудь нужное матери, когда та мыла ванную. Именно в дверях такой ванной мать и сказала, что Клэрис придется уехать от них и жить в Монтане. Потом мать отложила полотенца, которые держала в охапке, села на край кровати и прижала Клэрис к себе. Старлинг до сих пор снилась эта ворона, а сейчас привиделась особенно четко, она даже и подумать не успела – почему вдруг? Рука сама собой поднялась – швырнуть чем-нибудь, а затем, оправдывая неожиданный жест, проследовала ко лбу и убрала с него мокрую прядь волос.

Оделась она очень быстро. Брюки, блузка, шерстяная безрукавка, короткоствольный револьвер удобно устроился под мышкой в своей плоской, словно блин, кобуре, подсумок со скорозарядным устройством – на поясе с противоположной стороны. С пиджаком надо бы поработать. Шов на подкладке сильно потерся. Ей необходимо чем-то занять себя. Занять себя, чтобы остыть. Она взяла из ванной швейные принадлежности и подшила подкладку. Некоторые агенты вшивают шайбы в полы пиджака, чтобы они легче откидывались; надо будет тоже так сделать…

В дверь постучал Крофорд.

31

С точки зрения Крофорда, разгневанные женщины выглядят вульгарно. Волосы на затылке яростно торчат перьями, лицо в пятнах, молнии не застегнуты. Все неприглядные черты вылезают наружу, словно под увеличительным стеклом. Старлинг и тут не изменила себе: она выглядела прекрасно, хотя зла была как черт.

Крофорд чувствовал, что вот сейчас ему может открыться в ней нечто неожиданное, некая правда.

Она стояла на пороге; из открытой двери на него пахнуло влажным теплом и ароматом хорошего мыла; постель была аккуратно застелена покрывалом.

– Что скажете, Старлинг?

– Я скажу – черт бы его побрал, мистер Крофорд. А вы что скажете?

Он сделал головой приглашающий жест:

– Кафе на углу уже открыто. Идемте, выпьем кофе.

Утро было мягкое, совсем не похожее на февральское; они шли мимо больницы, и солнце, все еще низко стоявшее на востоке, ярко-красными лучами озаряло ее фасад. Джефф медленно следовал за ними в служебном фургоне, им было слышно, как потрескивают там рации. В какой-то момент он протянул в окно Крофорду телефонную трубку, и тот очень коротко с кем-то поговорил.

– А я могу подать иск на Чилтона за то, что он препятствует исполнению закона?

Старлинг шла чуть впереди, и Крофорд видел: на щеках у нее напряглись желваки, когда она, задав этот вопрос, замолчала.

– Нет, ничего не выйдет.

– Ну а если он угробил Кэтрин, если она погибнет из-за него? С каким удовольствием я вцепилась бы ему в физиономию… Не отправляйте меня назад, в Академию, мистер Крофорд. Позвольте и дальше заниматься этим делом.

– Два условия. Первое. Если я вас оставлю, то вовсе не для того, чтобы вы вцепились Чилтону в физиономию. Этим займетесь позже. Второе. Если я задержу вас надолго, вас отчислят. Это будет стоить вам нескольких лишних месяцев. Академия никому не делает поблажек. Я могу только гарантировать, что вас возьмут обратно, но это – все. Место для вас будет, это я обещаю.

Она тряхнула головой, высоко подняв подбородок, затем снова потупилась, но шага не замедлила.

– Наверно, такие вопросы нельзя задавать начальству, невежливо, но – у вас неприятности? Сенатор Мартин… Она может здорово вам напортить?

– Старлинг, мне через два года уходить на пенсию. Нашел я тело Джимми Хоффы[51] и тайленолового убийцу[52], не нашел – я все равно должен буду уйти. Так что все остальное не имеет значения.

Крофорд, весьма осторожный в своих желаниях, знал, как хочется ему быть мудрым. Он понимал, что стареющий мужчина может уйти в этом желании настолько далеко, что в конце концов создаст свою собственную, мнимую мудрость. А это убийственно для поверивших в него молодых. Поэтому он говорил очень сдержанно и только о том, что хорошо знал.

То, о чем Крофорд говорил Старлинг на обшарпанной балтиморской улочке, он узнал в те долгие зимние рассветы, которые ему приходилось встречать в Корее во время войны, закончившейся еще до рождения Клэрис. Впрочем, о Корее он не упомянул, поскольку не нуждался в этом для упрочения своего авторитета.