Молчание пирамид

Он подсказывал неплохой вариант легенды, однако Самохин скосился на его уголовную физиономию и усмехнулся.

— Я что, похож на нового русского?

— Кто тебя знает? — пробурчал тот. — На кого ты похож…

— Другой дороги нет?

— Есть… Частная, но недостроенная, так говорят, еще хуже. И охрана там дежурит, не пускает. Капитализм же…

— А нет какой-нибудь окружной дороги?

— И окружная есть. Через Казахстан, километров шестьсот, потом по степи сотня и плюс сволочная таможня. Таксистов наизнанку выворачивают. Да и пассажиров тоже…

— Как же люди там живут?

— Раньше было хорошо, пароходы ходили, так можно было чуть ли не до самого стеклозавода водой. Сватья-то теперь почти пересохла, а на Чельме последнюю баржу утопили.

— Ты случайно, родом не из этих мест? Все знаешь…

Рассказывать о себе таксист не захотел.

— Случайно не из этих…

Трехэтажная каменная гостиница стояла на самом берегу Чельмы, около железобетонного, построенного на века, причала, где догнивала полузатопленная ржавая баржа — теплоходы не ходили, пожалуй, тоже лет десять. Однако возле белого здания речного вокзала стояло с десяток автомобилей, горел свет и играла музыка: несмотря на следы упадка и запустения, ресторан работал и Самохин вспомнил, что сегодня еще ничего не ел. Он снял номер, оставил там сумку и пригласил таксиста, который остался ночевать в машине, на ужин. И этот человек, так напоминавший бандита, вдруг застенчиво и как-то по-детски улыбнувшись, стал отказываться, мол, у меня с собой бутерброды — пришлось тащить его чуть ли не силой.

Вечер в ресторане был в самом разгаре, веселился тут, в основном, народ студенческого возраста, поэтому Самохин выбрал место возле стены, чтоб не мешали танцующие, и ожидая, когда принесут ужин, стал исподтишка рассматривать публику.

И тут почувствовал на себе взгляд, который узнал мгновенно и непроизвольно обернулся…

Нищие сидели сразу же у входа, за толстой квадратной колонной, по прежнему потупленные, только теперь над тарелками. Ели они медленно и даже как-то нехотя, словно исполняя некую обязанность, совершенно не внимая прыгающему и орущему вокруг миру, как бы если находились в другом пространстве.

Должно быть, таксист заметил интерес Самохина, поскольку склонился к уху и сказал тоном гида:

— Эти как раз со Стеклозавода. Местная достопримечательность.

— Кто? Нищие?

— Ну… Глухонемые они, и с головой у них… В общем, ненормальные. Там такие и остались.

— Где — там?

— На Стеклозаводе. Нормальные разъехались…

— Я их встречаю сегодня в третий раз. — признался Самохин. — И все в разных местах…

— Всю жизнь побираются ходят, — с удовольствием стал рассказывать таксист, видимо, в предвкушении ужина. — Бывало, едешь зимой, а метели тут ого какие! Столько народу померзло… А они идут, за ручки держатся, христосики, и хоть бы что…

— Как они добрались-то сюда? На чем?

— Может, на попутках, или пешком. Для них это не расстояние… Я тут уж лет пять не бывал, думал, и в живых-то нет, а гляди — ничего, все ходят! Даже в ресторанах подкармливают…

— Что они в аэропорту делали?

— Не знаю… Может, теперь у них там точка. У нищих ведь тоже все поделено, как нас. На чужую территорию друг друга не пускают…

— Здесь нищих много?

— Да как везде сейчас. Больше, конечно, пьянь всякая…

— И эти тоже?

— Эти без вина как пьяные. Дуракам всегда хорошо, счастливые…

В это время официантка принесла ужин и Самохин наконец-то повернулся к своему столу.

— Странно… Они будто притягивают.

— Все безобразное притягивает, — философски заметил таксист, работая ложкой. — Впрочем, как и прекрасное…

— Они же, наверное, домой идут, на Стеклозавод?

— Кто их знает… Наверное…

— Возьмем завтра с собой, — решительно сказал Самохин. — Пойду скажу им…

— Не возьмем, — мгновенно отозвался таксист. — Филантроп, что ли?

— Извини, я нанял машину, и между прочим, за хорошие деньги…

— С них вши ползут, вот такие! Чесаться потом замучаешься…

Он сказал это так выразительно, что Самохин и впрямь ощутил зуд. А таксист, видимо, вспомнил, что перед ним клиент, да еще кормит в ресторане за свой счет, засмущался и добавил примирительно:

— Понимаешь, психологически не могу взять их. Потому, что сам… тоже вот, подаяние принимаю. Мне на них смотреть… Я же когда-то тоже человеком был, семнадцать лет руководил тем самым стеклозаводом. Хрустальное производство наладил, на выставки ездил… Да ты не переживай, они скорее нас там будут. У побирушек нога скорая…

Через минуту Самохин обернулся — нищих уже не было…