Молчание Сабрины

Когда-то место, в котором она оказалась, очевидно, представляло собой гостиную, но сейчас его использовали, как бандитский притон и хранилище: у стен высились штабеля ящиков, заполненных, судя по штемпелям, бомбами (на каждом был изображен нарисованный белой краской шар с нитью фитиля и огоньком на его конце), отдельное место занимали ящики с другим штемпелем на дощатом боку – зеленой змеей, свитой из дыма. Сабрине этот знак ничего не сказал, а между тем его узнал бы любой по обе стороны канала: курительный дурман, ядовитое зелье, доставляемое в Габен из-за Пыльного моря и заслуженно занимающее первое место в списке запрещенных товаров.

Впрочем, ни ящики, ни их содержимое, куклу не волновали, ее больше заботили люди в собачьих масках, которых здесь было не меньше дюжины: они сидели на ветхих стульях и ступенях уходящей вверх, на галерею, лестницы, стояли у стен, караулили у двери. Свет развешанных на крюках керосиновых ламп отбрасывал на пол зловещие собачьи тени.

Неуютность этого места усугубляло огромное круглое окно, в переплете которого практически не осталось стекол – через него в комнату задувал промозглый ветер, приносящий с собой мелкий моросящий дождь, и тот оставлял черные пятна на вытоптанном, некогда красном, ковре. Темнеющий в одной из стен камин, засыпанный вместо дров птичьими костями, делал логово Своры еще более отталкивающим.

Рядом с камином расположились парочка потрепанных кресел и длинный полосатый диван. В одном из кресел, откинув на спинку седую собачью голову, спал старик.

Сабрина догадалась, что это не Угрюмый, о котором она столько слышала. Ошибиться было невозможно. Кукла поняла, кто из присутствующих – вожак Своры, как только его увидела.

У окна на треноге стоял телескоп. Над его окуляром склонился человек, который одним своим видом одновременно вызывал у куклы оторопь и неверие: Сабрина прежде не видела настолько огромных людей. В нем было не меньше девяти-десяти футов роста, и даже громилы из «Мокрицы» в сравнении с ним могли показаться приболевшими оголодавшими сиротками.

В отличие от рядовых членов банды, Угрюмый был одет в дорогой черный костюм-тройку, и, если бы не собачья маска, его можно было бы принять за какого-нибудь почтенного господина из Сонн или даже из Старого центра. Галстук с перламутровой булавкой, золоченые запонки, в жилетный кармашек тянется цепочка часов – все это нечасто можно было увидеть в Фли.

Угрюмый не сразу повернул голову на приветствие Гуффина, и не потому, что не услышал его. С каждым уходящим мгновением, что он не отвечал, демонстративно не замечая шута, тот становился будто бы все более незначительным и в чем-то даже жалким.

Когда, наконец, Угрюмый обернулся, Сабрина отметила, что его маска пошита из гладкого черного бархата.

– Я уж думал, ты решил меня подвести, друг мой, – сказал Угрюмый с легкой усмешкой в голосе. Сам же его голос был похож на скрежет трубы, которую кто-то волочет по камням мостовой.

– Ни за что! – поспешно ответил Гуффин. – Чтобы я подвел почтенного мистера Угрюмого и Свору? Да я бы скорее оттяпал себе нос! Все, как и договаривались: Гриммсоны больше не заправляют на переправе – теперь она ваша.

– Это так, Деррик?

Джон кивнул, и Угрюмый повернулся к ожидавшим его приказа собачникам:

– Гавкин, Беззубый, вы знаете, что делать. Возьмите с собой пару псов.

– Будет исполнено.

Гуффин нетерпеливо перетаптывался на месте. Когда прихвостни Угрюмого вышли за дверь, шут с многозначительным видом достал хронометр и осторожно начал:

– Мистер Угрюмый, я выполнил свою часть…

Вожак Своры поднял руку, прерывая его. Оставив телескоп, он неспешно двинулся к Гуффину, которого устоять на месте заставило, судя по всему, лишь невероятное усилие воли… ну, или парализованные от страха ноги.

– Все верно, – сказал Угрюмый. – Ты выполнил свою часть. Не стоит так трястись, шут. Свора – это тебе не какие-то бушлатные отбросы безумного Адмирала, мы держим слово.

– Вот вы правильно все сказали! – подобострастно проговорил Гуффин. – Свору все уважают за надежность. А Адмирала презирают за ненадежность. Я, к слову, его тоже презираю. И вообще, можно даже сказать, ненавижу. Я искренне убежден, что ваш заклятый враг Адмирал с Гадкого берега еще поплатится за… за что-то…

Фантазия у шута закончилась крайне не вовремя. Эхо от его слов повисло в воздухе, словно вонь от протухшего яйца. Гуффин мучительно пытался понять, не перегнул ли он в своем лизоблюдстве.

Угрюмый молчал. Его собачники застыли в ожидании: не прикажет ли босс вышвырнуть этого наглеца?

Наконец вожак нарушил тишину:

– Ты должен был явиться еще полчаса назад. И тем не менее экипаж собран и ждет на крыше. «Старуха» готова к вылету. Мы можем отправляться…

– Вы… вы полетите с нами? – испуганно спросил шут.

– Чтобы я пропустил такую забаву? – усмехнулся Угрюмый. – Я буду руководить полетом. Время уже почти подошло, так ведь?

Гуффин опустил взгляд на циферблат хронометра и сдавленно кивнул.

– Можешь оставить свою поклажу здесь – ничего с ней не станется. Дед присмотрит за ней.