Молчание золота

Тут Рашид Радоев осекся. Он подумал, что не следует раньше времени произносить слова, которые могут вдруг не подтвердиться делом. Конечно, Юнус — человек верный, но кто поручится за то, что сами стены этого дома удержат неосторожно сорвавшиеся с языка слова? Нет, лучше лишний раз промолчать. Целее будешь. Эту истину Радоев давно для себя усвоил и всегда ей следовал.

— Впустить их сюда? — спросил Юнус.

— Сюда? Нет, сюда не надо. У меня в столовой сейчас сидят несколько гостей, они там до сих пор выпивают, если уже не перепились. Вот туда и веди Сатгарбаева со всеми его дуболомами. Я сейчас буду, так и передай.

— Хорошо, Рашид.

После ухода Юнуса подполковник Радоев задумался. Даже встревожился, а так как тревога была практически беспричинной, нечеткой, то Радоеву тут же захотелось есть. Он всегда много ел, когда волновался, и чем больше волновался, тем больше ел. Он сделал несколько вялых гребков по воде, сблизив свой матрасик с плавающей в бассейне толстой пробковой платформой, на которой (на подносе же) лежали несколько бутербродов с ветчиной и икрой, а также свинина во вместительной пиале, приправленная пикантным соусом. Мусульманин Радоев прежде всего принялся за свинину. Впрочем, о своем мусульманстве он вспоминал только тогда, когда это не шло вразрез с его деятельностью или кулинарными пристрастиями.

«Так, — думал он, — если это в самом деле Ламбер, то это очень хорошо. Жалко только, что Голова, этот ухарь из Москвы, не сумеет оценить того, что я выловил чертова иностранца!.. Впрочем, кого-кого, а уж Голову не жалко. Головорез еще тот. Хорошо, что его в Москве уконтрапупили. Очень он грубый человек, как все эти русские».

В то время как Рашид Радоев предавался чревоугодию и раскидывал мозгами, Юнус окидывал мрачным взглядом людей, приехавших вместе с лейтенантом Саттарбаевым. Осмотр этот, проводимый без особых церемоний, проходил во внутреннем дворике радоевского дома, куда пропустили машину Сатгарбаева.

II

Пастухов

…Я тоже смотрел на здешнего цербера, которого Саттарбаев называл Юнусом. И не только на него, но и вокруг себя. Хорошо живет подполковник Рашид Радоев, очень хорошо. Недаром говорят, что в Узбекистане нет рэкета и бандитизма, и это правда; а нет их там по той простой причине, что и рэкет, и бандитизм с успехом заменяет государство, в том числе, верно, и наш уважаемый хозяин, подполковник Радоев.

Мы пожаловали к Радоеву в следующем составе: сам Саттарбаев и один из его «саттарбаев» (так как второй получил слишком существенно, чтобы очухаться вот так быстро, и мы оставили его под присмотром Мухи); затем Лия и Бахрам, вынужденный повиноваться, как он ни упирался. Кроме того, был главный виновник этого позднего и незапланированного визита, то бишь Леон Ламбер, а также Артист. И я. Итого — семеро.

Хорошее число, мелькнула шальная мысль, когда-то оно всегда приносило мне удачу.

Дворик радоевского дома был залит ярким светом прожектора, бьющего нам прямо в глаза, тогда как охранник Юнус, само собой разумеется, стоял к нам спиной. Обыскивал он, надо сказать, довольно небрежно, что позволило мне не расстаться с пистолетом, прихваченным с собой из гостиницы. Тогда как оружие лейтенанта Джанибека и его «саттарбая» было отобрано. Впрочем, какая разница?.. Все равно, возвращая оружие горе-ментам, я вынул из него обоймы.

Толстый портье Бахрам шлепал мокрыми губами, непрестанно произнося какие-то молитвы. Наверно, чувствовал, что ему сегодня ночью понадобится помощь Аллаха.

— Это кто такие? — спросил Юнус у Джанибека. — Что, Рашид велел их привезти в свой дом?

— Я сам объясню все Рашиду, — чувствуя спиной мой теплый, дружелюбный взгляд, сказал одеревеневшей от напряжения Саттарбаев. — Так нужно, Юнус.

— Погоди, а это случайно не Бахрам из «Афросиаба», a?

— Он самый, — ответил старлей.

— А что за баба? Погоди?.. Что, хозяин просил девочку привести, что ли? Я что-то не слышал.

— Так нужно, — сказал Саттарбаев, и я незаметно подтолкнул его в бок, — так нужно, а вот ты, Юнус, что-то сегодня очень разговорчив.

Через несколько минут нас ввели в просторное помещение, оборудованное ну совершенно по-европейски, без малейшей примеси восточного колорита. По всей видимости, хозяин дома не особенно цеплялся за свои этнические корни и потому предпочитал евроремонт. За столом, рассчитанным по меньшей мере на двадцать человек, сидело трое, и по тому, как небрежно приветствовал их Саттарбаев, самого Рашида Радоева среди них не было. Впрочем, трапезничающие и не обиделись. Они были увлечены распитием водки. Один из них, судя по вырывающимся у него обрывкам слов, был нашим соплеменником. Двое других, невзирая на неславянское происхождение, от русского не отставали и пили мощно, не забывая при этом закусывать. Русский был в камуфляжной майке, обтягивающей мощный торс, один из его собутыльников — в расстегнутом милицейском мундире с майорскими погонами, а третий и вовсе в расшитом халате — единственном атрибуте Востока во всей этой зале, больше напоминающей гостиную в доме нового русского средней руки.