Молчание золота

Это восклицание, испущенное мощной глоткой Андрюхи Переделкина, того самого радоевского гостя в камуфляжной майке, относилось к Лии, девушке, невольно заварившей всю эту кашу Или — шурпу, если соблюдать восточный колорит. Прошло около часа с того времени, как все мы уселись за стол в роскошной трапезной подполковничьего дома, а девушку, кстати, так никто и не подумал позвать к столу Собственно, уж что-что, а это меня нисколько не удивляет. У меня был случай, когда я приехал в Шахрисабз со своей женой Ольгой, попал на виллу главного архитектора этого городишки. Городишко городишкой, а все-таки родина Тамерлана; у главного архитектора населенного пункта, состоящего из нескольких десятков домов, — вилла размером с пол Большого театра. Видать, все таланты архитектора пошли на строительство собственного особняка. Впрочем, может, это был и не Шахрисабз, а какой-нибудь другой населенный пункт или даже дачный поселок для слуг народа. На Ольгу минут десять просто не обращали внимания, как будто ее и нет вовсе, зато меня угощали всяческими блюдами, а потом отвели в сторону и доверительно предложили девочку. Когда я вежливо отказался, архитектор всплеснул руками и выдал совершенно непонятное: «А куда ж мне ее теперь девать, дорогой?»

Эту вот историю я и рассказывал Артисту когда друг подполковника Радоева, Перепелкин, заорал про «кадры». Артист, морщась, глянул куда-то в сторону, а потом спросил:

— Ты лучше вот мне что скажи. Что это ты ему ляпнул про Шаха-то… про Джалилова?

— А что такое? Я просто сказал, что мы приехали сюда по приглашению нашего друга, между делом являющегося сотрудником узбекских спецслужб. А что? Мало ли у Джалилова в друзьях ходит богатых лохов, которые по его — приглашению слетаются на восточную экзотику? Ну? Предположи!

— Только мы не очень-то похожи на лохов. Особенно — богатых.

— Так ты изобрази. Tы же у нас Артист.

…Надо отметить, у этого Радоева отменная выдержка. Вероятно, Леон Ламбер в самом деле так нужен им и может сообщить сведения грандиозной степени важности и ценности. Бесспорно и то, что браслет, снятый с руки убитых женщин, Елены Королевой и Энн Ковердейл, имел отношение к археологическим исследованиям, которые проводились в прошлом году группой Ламбера здесь, под Самаркандом. В предгорьях Аввалыка. Усвоив все это, легко предположить, в каком направлении будет развиваться возможный разговор между Радоевым и Леоном Ламбером.

— Ничего кадры, — повторил Андрюха Перепелкин, приятель хозяина дома, служивший, как я понял, в пограничниках. тут вообще не так мало русских в силовых структурах, как это принято считать в России. — Ну-ка, телка… как тебя… Ляля… Люля…

— Лия, — тихо ответила та.

— Во-во! — громыхнул Перепелкин. — А я что говорю! Бахрам-амак, ну что, подгонишь телку-то, а? До сходной цене, а то лучше в подарочном в-варианте… бесплатно т-тоись?..

Лейтенант Саттарбаев, которого я ни на секунду не выпускал из-под контроля и при этом нещадно спаивал, уже начал клевать носом. За столом, несмотря на откровенно ночной час, царило этакое размашистое, почти по-русски задорное оживление, и посторонний человек никогда не определил бы, что в этой застольной беседе, как на поле боя, схлестнулись две непримиримые стороны. Каждая ждет своего момента, своего мгновения — ударить наверняка. Сам хозяин дома, подполковник Радоев, пил немного и все больше вино, зато его собутыльники вовсю налегали на водку, и, оценивая их как возможных противников (хотелось бы, впрочем, обойтись без гладиаторских боев!), я нахожу что они уже нулевые. Зато за спиной Радоева стоит верный Юнус, да в доме, верно, есть еще люди. Даже наверняка есть. Достаточно прислушаться.

Радоев все более пристально смотрел на Леона Ламбера. Совершенно очевидно, что ему не терпится наладить разговор по душам с его «хорошим другом». Значит, нас сейчас или будут выпроваживать по-хорошему, или…

Я поднялся на своем месте, пошатываясь, В руках у меня красовался внушительный бокал, наполненный почти до краев. Я проговорил, запинаясь и время от времени глотая слоги:

— А вот я хотел бы… а? А вот я хотел бы поднять бокал за радушного хозяина, к-который встретил нас как род… родных, накормил, напоил… обля… обласкал и всячески… Одним словом…

Я предательски пошатнулся и ухватился за плечо Артиста. Этот понял мою игру с полуслова, все-таки актер по призванию!.. Он усадил меня обратно, невзирая на мое слабое сопротивление, а потом поднялся сам и сказал:

— Мой друг немного не рассчитал силы, но я с удовольствием скажу за него…

— Я сам скажу за себя!.. Дорогой Рашид Манн-сур…

Радоев оторвал взгляд от бледного лица Бергманиса, который пил много, но никак не пьянел: французу не давал забыться цепкий, невыводимый страх.