«Молчи» (СИ)

Отхожу обратно к дверям, но торможу, скорчившись от боли, и опускаю взгляд на каблуки, вздохнув. Оглядываюсь по сторонам, опираясь на перила рукой, и вынимаю одну ногу из туфли, поставив на холодный пол. Наслаждение. Мозоли кровоточат, но это неважно. Главное, что сейчас у меня есть секунда, чтобы размять ноги. И выражение моего лица расслабляется. Суровость, строгость пропадает. От вечного поддержания подобных выражений мускулы лица постоянно в напряжении, и сейчас, готовясь освободить вторую ногу, но чувствую запах никотина. Слишком резкий. Поворачиваю голову, уставившись на ОʼБрайена, который, по всей видимости, решил покурить в туалете на нашем этаже, поэтому вернулся. Взгляды пересекаются. Карий. Как дерганная разворачиваюсь, обувая эту долбанную туфлю, проигнорировав резкую боль, и быстро направляюсь обратно в коридор, толкнув двери.

Посмотрела. Я, черт возьми, посмотрела ему в глаза. В глаза, когда была настолько расслабленна.

Если смотришь кому-то в глаза, то он видит тебя насквозь.

Хочется дать себе пощечину, но вместо этого расправляю плечи, гордо подняв голову. Стараюсь не хромать.

Больше не позволю себе подобного.

***

Веселье.

Ковыряю вилкой салат, разглядывая красные помидоры и огурцы, очищенные от кожуры. Это неприлично, и скорее всего мать уже нервно покусывает кончик языка во рту, скрывая это за улыбкой. Она просто не может сейчас отвлечься от Пенрисс, что сидят напротив. Я никогда не представляла их дом изнутри, но моя мать делала это довольно часто, и, если на то пошло, она практически описала его, хотя до этого не была здесь. Даже неохота поднимать голову, чтобы рассмотреть интерьер. Мне это просто не интересно. Единственное, что могу сказать, — слишком много света. Работают все лампы и подсвечники. Мои глаза этого не вынесут, хорошо, что нет нужды смотреть по сторонам.

Ужин идет уже какой час, а моя мать никак не насмотрится в рот этой миссис Пенрисс. Отец спокойно беседует с её мужем, иногда покидая кухню, чтобы покурить, а Причард, которого так нахваливает не только его мать, но и моя, с легкостью поддерживает беседы взрослых, даже бросая пару шуток, после которых следует смех.

— Причард, — опять эти её правила «обращения». — Харпер говорит, вы учитесь в параллельных классах? — я никогда ничего подобного не говорила матери. Наши разговоры о школе ограничиваются моей успеваемостью.

— Да, — парень, кажется, смотрит в мою сторону, но я не поднимаю глаз. Из-за того, что не смотрю в лицо другим людям, возникает множество проблем, например, сейчас. Улыбается ли Причард? Если да, то мне нужно улыбнуться в ответ. Какой его взгляд? Пустой, брошенный без интереса на меня? Или иной? Как вообще люди смотрят друг на друга?

— Харпер, ты придешь завтра на вечеринку? — не ожидала вопроса от парня, поэтому собираю ответ по кусочкам, выдавая предложение:

— Я — староста. Мне так или иначе придется идти, — чувствую. Чувствую взгляд матери на себе. Помню, что она просила меня привести свое настроение в порядок к вечеру, но, простите, каким таким образом? Есть специальные таблетки? Пособие по улучшению настроения? Если мне нехорошо, то я останусь мрачной до самого вечера. На мое настроение трудно повлиять. Скорее я даже не попытаюсь вытащить себя из этого состояния, наоборот начну углубляться, уходить глубже в себя. Моральная деградация, которую сама же провоцирую и поддерживаю. Ничего. Завтра будет лучше. С утра всегда половина тяжести пропадает.

— Хорошо, тогда мы точно там встретимся, — Причард вновь говорит, и я приподнимаю взгляд выше, всего секунду разглядывая его белые зубы, которые видны из-за растянутых губ. Вновь смотрю на свою тарелку, пожав плечами:

— А как иначе?

Ощущаю некую неловкость, но молчание тут же пропадает, когда моя мать начинает смеяться, громко что-то говоря обо мне, при этом потирая ладонью мое плечо, отчего меня передергивает, а тошнота подступает к горлу. Кухня опять заполняется разговорами, которые пропускаю мимо ушей, пару раз отвечая на вопросы Причарда. Я не могу судить о нем, как о человеке, ведь даже в лицо его не знаю. Я слышу один голос, вижу тело, но, если учесть, что в школе его много, кто знает, он, думаю, общительная личность. Социально активный. Но меня это не интересует.

А вот мою маму это уж больно волнует.

Первое, о чем она меня попросила, когда мы, наконец, вернулись домой, — это обязательно хорошо выглядеть завтра.

И я не глупая. Хорошо осознаю, до чего вскоре дойдут наши с ней разговоры.

***