Дверь с грохотом закрывается за мной, и впереди красная дверь, ведущая в святилище, распахивается.
Густаво — по крайней мере, я думаю, что это его имя — шагает через дверной проем, рука на пистолете у бедра.
Мои глаза сужаются, и он, нехотя, опускает руку на бок.
— У твоего отца есть для тебя подарок. В его кабинете.
Мне хочется блевать.
Я ничего не говорю, просто прохожу мимо него, задевая его плечом. У него может быть пистолет, но здесь у него нет силы.
Мой отец —
Мастер.
Как его сын, я принимаю тот же титул вместе с Несвятыми.
Я прохожу через святилище, с его красным ковровым покрытием и жесткими деревянными скамьями. Впереди алтарь, огромный черный крест, висящий на задней стене, как будто это место для Бога.
Только если Бог любит кровь, секс и жертвоприношения так же, как 6.
Может, и любит.
Я не знаю.
Я точно никогда не слышал о нем.
Я открываю дверь в задней части святилища и иду по узкому каменному коридору, мои шаги отдаются эхом при каждом шаге.
Интересно, бьется ли сердце моего отца, когда он слышит мое приближение? Вспотеют ли его ладони, как мои, когда я приближаюсь к нему.
Интересно, думает ли он, что его сын такой же демон, как и он?
Если и так, то он ни хрена не понимает.
Я совсем не похож на него.
Я гораздо хуже.
Но потом я откидываю плечи назад, делаю вдох и направляюсь в кабинет отца и вижу девушку на коленях, ее руки связаны — моего отца нигде нет — и я думаю, может, я ошибаюсь.
Может быть, я не так уж плох.
Но когда она открывает рот с улыбкой в глазах, и я чувствую, как мой член возбуждается при виде ее, я понимаю, что это гребаная шутка.
Мой отец хотел, чтобы я был таким же жестоким, как он.
И когда я запускаю пальцы в волосы девушки, наклоняю ее голову назад и провожу большим пальцем по ее нижней губе, я понимаю, что он получил именно то, что хотел.
— Где ты ее нашел? — спрашиваю я отца, когда он входит в свой кабинет, устраиваясь в кожаном кресле за своим столом и не глядя в мою сторону.
Густаво вытащил девушку, разрезав ее верёвки. Она здесь не пленница. Не совсем.
Она… работает здесь. Пока что.
— Там, где я нахожу всех хороших, — отвечает он мне, поправляя галстук и пожимая плечами. Он кладет руки на темную деревянную поверхность своего стола, наконец, встречает мой взгляд и хмурится, глядя на мой наряд. — Москва
Он вскидывает подбородок, указывая на стул напротив его стола, возле которого я стою.
— Садись.
Я сжимаю челюсть, сжимаю руки в кулаки. Но затем я делаю это. Я сажусь, опираюсь локтями на колени, потираю ладони друг о друга.
— Как она? — спрашивает он с легкой улыбкой, приподняв брови. Его лоб не двигается, но и не морщится. Шестерка выше многих вещей: закона. Человеческой порядочности. Моральности. Но они не выше ботокса.
Он смотрит на меня мертвенно-голубыми глазами, такими же, как мои. Иногда мне хочется вырезать свои собственные, убрать все части меня, похожие на него.
Но тогда от меня останутся одни кости, а при нашем схожем телосложении я даже не уверен, что это поможет.
Я пожимаю плечами.
— Неплохо.
Догадался по тому, как ее рот сомкнулся вокруг моего пальца, как она вертела языком вокруг меня, ее глаза никогда не покидали моих.
Но я не трахал ее. Ни ее рот, ни что-либо еще. Не потому, что я не хотел. А потому что дома меня ждет (или ждет с ужасом) кто-то другой, и я не доверяю ей, и я не доверяю Маверику, наблюдающему за ней. Я бы не оставил ее, если бы у меня был выбор.
Но когда звонит отец, я отвечаю.
Мой отец откидывается назад, разглаживает галстук. Его волосы все еще густые и, благодаря краске, все еще черные.
— Ты нашел девочку?
Тот же вопрос он задает мне почти каждый день в течение последних двух недель.
Я ненавижу, когда он говорит о ней. Ненавижу, когда он думает о ней. Я ненавижу то, как он смотрит на меня сейчас, как будто он знает, что я ненавижу это. Что я ненавижу его. Что я разорвал бы его на части, конечности от конечностей, если бы знал, что 6 не будет немедленно мстить
— Нет.
Он долго смотрит на меня. Интересно, настучала ли Риа? Если она была слишком потрясена после прошлого года, когда Асторы пришли к ней в квартиру и силой вломились внутрь. Заставили ее подписать NDA, фактически вычеркнув Сид Рейн — Риа тогда еще не знала ее имени — из ее памяти. Вычеркнув Сид из памяти девушки, уже слишком близкой к Маверику. Не давая маленькому историку копнуть чуть глубже. Найти следы существования Сид в Александрии.
Потому что, очевидно, Сид Рейн не должна была существовать.
Мой отец вздыхает и качает головой. Если Риа наябедничала кому-то, кроме Маверика, я сам ее убью.
— А
— Нет.
Правда. Если бы я его видел, его тело покоилось бы на дне реки. Ни один из них не должен был существовать. Я не против перерезать ему горло. Получить его кровь на своих руках.
Я не против, чтобы и ее кровь была на моих руках. Я просто не хочу, чтобы она истекала кровью.
Мой отец крутит серебряное кольцо со змеей на указательном пальце, глядя на свои руки.