Молить о Шрамах (ЛП)

Я пытаюсь повернуться, чтобы посмотреть, кто стоит за мной, в горле пересохло, но кто бы это ни был, его хватка слишком крепкая, одна рука тянется к моим волосам, пропуская пальцы сквозь них и больно оттягивая их назад, так что моя шея выгибается дугой.

Мейхем смотрит на того, кто, как я знаю, должен быть Люцифером.

— Смирись с этим.

А затем он поворачивается и идет к лестнице.

— Отпусти меня! — рычу я, все еще извиваясь в хватке Люцифера.

Кто-то включает песню Wonderful life от Bring Me the Horizon.

И хриплый голос говорит мне в ухо: — Я уже совершал эту ошибку слишком много раз. Я не буду делать ее снова, — и Люцифер подхватывает меня, без труда перетаскивая через плечо.

На этот раз я не сопротивляюсь.

Глава 14

Наша улица окаймлена лишь густыми деревьями.

Я не ношу оружия, потому что никто не знает, что я ушел, кроме охранников и Мава, а они, конечно, не собираются со мной возиться. О 6 и Несвятых люди любят поговорить. Они распространяют слухи, как лесной пожар. И людям обычно нравится верить в то, что слухи — худшие из худших. Приукрашенные версии обыденного. Но на самом деле слухи никогда не бывают такими страшными или погаными, как правда.

Я иду по тупику, опустив голову от холода и дождя, поправляя Сид через плечо. Я делаю глубокие вдохи, вдыхаю через рот, выдыхаю через нос, пытаясь думать.

Какого хрена она вернулась сюда, разозлилась она или нет? Как раз тогда, когда я купил ей время вдали от моего гребаного отца.

Интересно, что мама подумает обо всем этом?

Я не так уж много о ней знаю. У меня есть фотографии: я у нее на коленях, всегда улыбаюсь. Она никогда не улыбалась. У нее были мягкие каштановые волосы длиной до плеч, светлые глаза и вечно хмурое лицо, как будто она знала, что будет дальше. Как будто она знала, что уйдет слишком рано, и мне не о ком будет позаботиться, пока я не стану достаточно взрослым, чтобы позаботиться о себе самому.

Теперь у меня есть мои братья. Атлас, Маверик, Кейн, Эзра. Когда-то у меня был Джеремайя, но я никогда не доверял этому ублюдку. И теперь я знаю почему, почему никто из нас не мог его впустить, даже после того, что он пережил от рук одного из 6.

Потому что он предательский ублюдок.

Потому что он причинил боль моей девочке.

Я чувствую ее запах, когда несу ее. Лаванда.

Но я чувствую и его запах.

Маверик.

Мои руки крепко обхватывают ее, пока я иду к дому Маверика, но она ничего не говорит, ее тело обмякло на моем плече.

Интересно, были ли руки Джеремайи вокруг нее? Если она убежала именно туда.

— Ты пришла свести счёты? — спрашиваю я ее, проходя через ворота к серому каменному дому с черными ставнями, выглядящему так, будто внутри живет Дракула. Маверик странный, как черт.

— Я — Рейн, — тихо говорит она. Так тихо, что я едва ее слышу.

Нет, это не так, думаю я. Но я ничего не говорю. Я не хочу, чтобы она знала об этом. Я не хочу давать ей еще один повод сблизиться с братом.

Я открываю дверь, придерживая ее бедром. Я прижимаю большой палец к замку Маверика, он мигает зеленым, а затем я ныряю внутрь дома, усаживаю Сид и захлопываю за собой дверь.

Она смотрит на меня, эти бледно-серые глаза жесткие, полные гнева. На ней черные джинсы и толстовка, не сильно отличающаяся от моей. Она едва достает мне до плеч, и хотя я знаю, что она крепкая, как гвоздь, я не готов видеть, как она ломается. Вместо этого я хочу схватить ее. Прижать ее к себе. Спрятать ее от этого поганого мира. Забраться в ее голову и уничтожить все те ужасные воспоминания, о которых она никогда не хочет говорить.

Ее глаза блестят, рот сжат в линию. Она сердита.

На ней боевые сапоги, и я не ожидал, что она будет в чем-то другом. Ее губы розового цвета, но бледнее, чем обычно, от холода. А может, от злости. А может, если мне повезет, от страха.

Она так чертовски красива, что я не могу поверить, что мир пережевал ее и выплюнул, как он это сделал. Такое нечасто случается с красивыми людьми. А может, и случается, просто я слишком большой мудак, чтобы это заметить, потому что некрасивых не жуют.

Но Сид…

Она, блядь, может проглотить меня целиком.

— Что случилось? — требую я. — Ты, блядь, пробралась ко мне домой после того, как сбежала от меня, и пытаешься снова трахнуть моего лучшего друга. Какого хуя ты злишься? — я, как обычно, едва дышу при виде ее, и это, а также то, как я нашел ее и Мава, заставляет злость, блядь, кипеть в моих жилах.

Я знаю, что это несправедливо.

Я знаю, что она, вероятно, слышала меня с О. Но это ни хрена не значит.

Она качает головой, руки в карманах.

— Я собираюсь убить тебя, Люцифер Маликов, — она произносит эти шесть слов так спокойно, почти ласково, и на секунду мне вспоминается Кейн и его жестокое безразличие. — Я собираюсь убить тебя, блядь, и всех твоих друзей.

Я улыбаюсь ей.

— Пожалуйста, сделай это, — я провожу рукой по волосам, пока она бесстрастно смотрит на меня. — Пожалуйста, ради Сатаны, избавь меня от моих гребаных страданий.

Она только качает головой, не обращая внимания.

— От тебя ничего не останется, и никто не сможет опознать твое прекрасное, разбитое тело.