Молить о Шрамах (ЛП)

Она держит мой взгляд. Заканчивает предложение: — О моем брате.

Молчание между нами. Она смотрит на высокий потолок, на люстру над нашей головой. Как будто она только что не пыталась разорвать мое гребаное сердце на две части. Я знаю, что она меня обманывает, так и должно быть, но все равно…

Да пошла она.

Я делаю выпад в ее сторону, и ее лицо искажается в рычании.

Вот она. Разъяренная девушка. Жестокий бог. Сирота, у которой нет ничего и никого, кроме нее самой, чтобы заступиться за нее.

Но не только она умеет злиться.

Она брыкается и кричит, но я обхватываю ее руками, прижимая ее руки к бокам, пока она кричит и проклинает меня, снова прижимаясь спиной к моей груди.

— Шшш, — говорю я ей в ухо. — Тише, Лилит. Никто не придет тебя спасать.

Она царапает мои запястья, предплечья, бьется о стену, пытается удариться головой о мой нос, но она слишком мала.

— Шшш, — говорю я громче. — Все в порядке, Лилит. Я не собираюсь причинять тебе боль.

Она замирает. От этой лжи она замирает. Потому что она понимает, что это такое, и, наверное, удивляется, почему я беспокоюсь.

Я смахиваю носом ее волосы с шеи, вдыхая ее. Мой член снова твердеет на ее спине, но я не прижимаюсь к ней сильнее, чем уже прижался. Я просто вдыхаю ее запах. Может быть, в последний раз.

Ее. Джеремайи.

Я хочу причинить боль им обоим.

— Почему ты это сделала? — шепчу я ей на ухо. — Ты позволила ему наложить на себя руки в обмен на мои секреты?

Она напрягается в моих объятиях.

— Он сказал мне, — рычит она. Она тяжело дышит. — Он сказал мне, что ты искал меня той ночью. Он сказал мне, что ты собирался отдать меня своему отцу. Он… — она прерывается, и я слышу, как она сглатывает. — Он спас меня.

Моя хватка вокруг нее усиливается.

— Ты ведь не трахалась с ним по-настоящему, правда, малышка? — мне не нравится, что мой голос хриплый.

Она не отвечает мне.

Я впиваюсь ногтями в ее шею.

Медленно, она качает головой.

Я закрываю глаза, и на меня накатывает облегчение. Облегчение и ужас.

— Мне жаль, что тебе пришлось узнать это от него.

Мне жаль, что твой кусок дерьма, не являющийся братом, испортил тебя.

— Мне жаль, если ты думаешь, что я ужасный человек.

Я и есть ужасный человек.

— Мне жаль, если ты меня ненавидишь.

Я надеюсь, что ты меня ненавидишь. Ты не будешь так удивлена, когда они доберутся до тебя.

— Но я никому не позволю забрать тебя у меня.

Они заберут тебя у меня.

— Никогда, Лилит, ты понимаешь?

Лги мне. Лги мне, как я лгу тебе.

Она кивает головой.

Хорошо.

Она тоже может играть в эту игру.

— Скажи мне, — рычу я ей в шею. — Скажи мне, что ты понимаешь.

Скажи мне, что ты все еще на ринге. Скажи, что в тебе еще осталось немного борьбы. Потому что она тебе понадобится.

— Я понимаю, — выдохнула она.

Я снова вдыхаю ее запах, притягиваю нас обоих к стене, она все еще передо мной.

— Скажи мое имя.

Я хочу услышать его на твоем языке.

Она молчит.

— Лилит, — ругаю я ее, затем скребу зубами по ее коже, снова желая ее крови у себя во рту. — Скажи мое имя.

Я должен услышать его.

— Я понимаю, Люцифер, — выдавливает она из себя, как будто это убивает ее.

Я провожу руками по ее бокам, по бедрам. Вниз по бедрам. Она не пытается двигаться. Она не чувствует, что дышит против меня.

— Лилит, — шепчу я. — Джеремайя прикасался к тебе? Каким-либо образом? В отеле, из которого ты сбежала? Или… после?

Мне что, придется разорвать твоего брата на части?

Она не отвечает мне. Но я знаю ответ, по ее долгому молчанию. По тому, как сбивается ее дыхание при его имени.

— Он не должен был этого делать.

Я собираюсь убить его.

Она ничего не говорит. Но я чувствую, как она выгибается навстречу моим прикосновениям. Против моего члена. Я чувствую, как она хочет меня. И я знаю, что она, вероятно, ненавидит это так же сильно, как и я.

— Сид, — шепчу я ей на ухо, мой голос напряжен.

Остановись. Не делай это еще тяжелее, чем есть.

— Не называй меня так, — огрызается она.

Моя рука снова тянется к ее горлу. Она замирает.

— Я буду называть тебя так, как захочу, — рычу я ей на ухо и слышу ее резкий вдох. — И прямо сейчас ты моя.

— Скажи мне, — задыхается она, снова прижимаясь ко мне и прижимаясь ко мне попкой. — Расскажи мне все, Люцифер. Пусть это будет иметь смысл.

Я не могу.

— Что ты хочешь знать?

— Правду, — шепчет она. — Почему ты… что ты хочешь от меня?

Я прижимаюсь к ее шее, слышу ее вздох, когда мои пальцы плотнее смыкаются вокруг ее горла.