Молли и я. Невероятная история о втором шансе, или Как собака и ее хозяин стали настоящим детективным дуэтом

Эта практика представляла удаление части хвоста собаки, иногда по чисто косметическим причинам, и была запрещена законом «О защите животных» с 2006 года. Однако были и некоторые исключения, как правило, в отношении служебных собак, чьи виляющие хвосты часто задевали кусты с колючками и поэтому были уязвимы для травм и инфекций. Однако мое мнение на этот счет было непреклонным.

– Только некупированный, Сэм, – сказал я, уверенный, что никогда не использую эту собаку для выслеживания дичи и никогда не заведу ее в места, где она может пораниться.

Таким образом, я определился с большинством вещей в моем списке пожеланий для будущей ищейки: служебный кокер-спаниель, самка, некупированный хвост. Но оставалось еще одно условие, которое было крайне важным для меня. Я затронул эту тему во время первого совещания по планированию в «Medical Detection Dogs», которое состоялось в ноябре 2015 года. Клэр, Роб и я обсуждали качества служебных кокер-спаниелей, они всецело согласились с моим выбором породы, а также методами обучения, которые мы применим, как только найдем подходящую собаку. Мы как раз собирались сделать перерыв на кофе, когда я решил поднять эту тему.

– Я знаю, что прошу слишком многого, – сказал я осторожно, – но когда мы будем выбирать, откуда взять нашу будущую ищейку, я хотел бы, чтобы она была из приюта.

Моим коллегам потребовалось несколько минут, чтобы подумать над этим предложением.

– Из приюта? – спросил Роб, подняв бровь. – Ты уверен, что это хорошая идея?

– Уверен, – ответил я. – Это дело принципа, я чувствую, что обязан так поступить. А теперь позвольте мне объяснить почему…

Удивительная собака

Моя любовь к брошенным собакам берет свое начало с тех пор, когда я еще жил в Азии. Городские улицы Малайзии и Сингапура, где я провел свое детство, кишели бездомными животными, большинство из которых всю жизнь проводили в поисках пищи или тенька в изнуряющий день, а в остальное время дрались друг с другом. Мы с моим братом Дэвидом были очарованы этими тощими уличными дворнягами и часто приносили им еду из семейных запасов, тайком пробираясь на кухню, чтобы украсть рыбные или куриные объедки. Затем мы выбегали наружу и скармливали все собакам, которые скулили от восторга, жадно поглощая каждый кусочек.

Однако время от времени, когда на улицах становилось слишком много бродячих собак, приезжала служба отлова. Десятки собак всех пород и размеров безжалостно хватали и бросали в машину, и больше их никто не видел. Мы не могли на это смотреть, особенно когда такая участь постигала одного из наших любимчиков, это разбивало наши сердца. Если мы узнавали, что в город приехали «убийцы собак», мы набивали карманы собачьими угощеньями и использовали их, чтобы спасти наших «приятелей» от опасности.

«Идите к нам!» – кричали мы, бегая по улочкам в шортах и сланцах, разбрасывая рисовые шарики и кусочки бекона с тем, чтобы привлечь их. Я хотел приютить каждую собаку, настолько я любил их, но родители разрешали нам держать только одну. Это была Хани – очаровательная дворняга пшенично-белого цвета с ушами, как у волчонка, любимица всей семьи.

В конце 60-х годов в Сингапуре и Малайзии еще не существовало приютов для животных. Если собака была неспособна выполнять какую-либо функцию – пасти скот или охранять территорию, – то ее считали ненужной и часто выгоняли на улицу. Однажды во время сезона муссонов мы с отцом предприняли тщетную попытку спасти щенков в мешке, тонувших в трехметровой ливневой канаве, и я отчетливо помню, с какой болью и беспомощностью наблюдал за тем, как их смывает водой.

– Мы ничего не могли сделать, Колин, – сказал отец, когда горячие слезы покатились по моим щекам. Отец тоже был большим любителем собак, и это печальное зрелище сильно расстроило его.

– Но это так несправедливо, папа! – воскликнул я, когда он уводил меня оттуда, приобняв за плечи.

Вернувшись домой и рухнув на кровать, я дал себе клятву: я решил, что с этого дня буду делать все, что в моих силах, чтобы помочь бездомным и брошенным животным, и никогда не куплю себе питомца, пока будет возможность взять его из приюта.

* * *

Итак, я изложил Клэр и Робу свои твердые принципы в тот день в офисе «Medical Detection Dogs» в Милтон-Кинс. Каждая собака, принадлежащая мне или моей семье, была из приюта, и я не планировал менять это. Я воспользовался случаем и рассказал им, что за время моей работы в полиции и в качестве частного детектива я слишком часто находил брошенных собак, воспоминания о которых никогда не перестанут меня мучить. С другой стороны, я выяснил, что есть десятки замечательных приютов для животных и спасательных центров, которые без устали искали новые дома для питомцев.

– Я понимаю, что это, вероятно, будет ложкой дегтя в бочке меда, друзья, но я надеюсь, вы поймете, как это важно для меня, – сказал я.

– О, конечно, Колин, я и спорить об этом не буду, – ответил Роб. – Я с радостью помогу в обучении такой собаки, но поиски идеального кандидата могут затянуться. Но все же давай попробуем.