Молли имеет право

— Я ничего и не думала, — ответила Мейбл. — Но предполагалось, что она будет продавать их вместе с Кэтлин.

Тут я заметила у неё такую же сумку.

— Так вы тоже их продаёте?

— В конце улицы Вестморленд-стрит, неподалёку от Тринити-колледжа, — кивнула Мейбл. — Неплохо берут.

— А проблем не было? — спросила Нора. — Со стороны людей, которые, ну, знаете, не поддерживают наше дело?

Проблем у Мейбл не было.

— Пара насмешливых взглядов, но и всё, — пожала плечами она. — А, ещё какой-то мужчина сказал, что из-за нас отложат гомруль, но друг осадил его и сказал, что не пристало в таком тоне обращаться к юной леди.

Всё-таки Мейбл и Филлис ужасно храбрые. Встань я продавать эти журналы, только бы и переживала из-за незнакомцев, отпускающих в мой адрес непристойности. Впрочем, насмешливые взгляды тоже не сахар.

— Знаете, мы всей душой поддерживаем движение, — сказала я Мейбл, чтобы она не подумала, будто Филлис готова так просто оставить сумку с «Гражданином» сестре, какого бы возраста та ни была. — Просто хотели бы помочь и делом.

— Думаю, работа найдётся.

— Какая, например? — поинтересовалась Нора.

— Может, делать розетки или что-нибудь подобное? — неуверенно предположила Мейбл.

Я сразу вспомнила, как Нора ненавидит вязание и вообще всё связанное с рукоделием.

— Пожалуй, к этому у нас нет… гм… природного таланта.

— Ну, в любом случае должна сказать: приятно видеть интерес к движению у девушек вашего возраста. Уверена, вы найдёте занятие, которое поможет вам повзрослеть.

В этот момент вернулась Филлис.

— Прости, Мейбл, — смущённо сказала она. — Мне пришлось ненадолго оставить свой пост. Надеюсь, эта парочка ничего не натворила?

— Разумеется, нет, — фыркнула Мейбл. Я улыбнулась ей самой лучезарной улыбкой: похоже, она была куда приятнее остальных подруг Филлис. Кэтлин так вообще считает нас с Норой редкостными надоедами. — А где Кэтлин?

— Ей пришлось помогать маме выбирать шляпу в «Свитцерс». Надеюсь, на обратном пути её мама не заметила меня из окна трамвая — он буквально в двух шагах проходит.

— Об этом не беспокойся. Кэтлин прекрасно знает, где ты стоишь, и, конечно, смогла отвлечь маму, пока трамвай шёл мимо. Когда ты заканчиваешь?

— Хоть сейчас, — вздохнула Филлис. — Поначалу шло неплохо, а потом как отрезало. К тому же я проголодалась и просто умираю от жары.

— А я вот что скажу: может, пойдём в «Фермерское подворье»? Это прямо за углом. Могли бы и молодое пополнение пригласить, — добавила Мейбл, оглядев нас с Норой.

Просить Филлис взять нас с собой я бы не посмела из опасения, что она рассердится и отправит меня домой, но сдержать умоляющего взгляда не смогла. И Нора смотрела с тем же выражением. В конце концов Филлис закатила глаза и сказала:

— Ладно, почему бы и нет, будет хоть какое-то приключение. Полагаю, они заслуживают поощрения за то, что выручили меня в парке.

От души её поблагодарив, мы с Норой двинулись вслед за девушками по Сэквилл-стрит. Я всё никак не могла понять, что они называют «Фермерским подворьем»: ведь в округе, разумеется, не было ни единой фермы (если не брать в расчёт мелких городских сыроварен, которые содержат коров в ужасных условиях прямо в крошечном сарае за домом). Но это место оказалось вовсе не фермой, а магазинчиком под названием «Ирландское фермерское подворье», ярдах в ста вниз по Генри-стрит, и кафе при нём, где Филлис и Мейбл тепло встретили, как давних знакомых.

— Мы частенько сюда заходим, — объяснила Фил лис, когда мы уселись за столик. — Суфражеток здесь любят. И даже рекламу в «Ирландском гражданине» печатают.

— И в списке уборных они есть, — заметила Мейбл.

— Что это за список такой? — переспросила Нора.

Филлис и Мейбл с улыбкой переглянулись.

— Так мы с Филлис и Кэтлин называем список тех заведений в центре, где нам позволяют пользоваться уборной. Полезная вещь, если часами раздаёшь листовки, пишешь мелом лозунги или что там ещё, — сказала Мейбл. — Магазины, кафе и так далее.

— Вы не поверите, как их много, — добавила Филлис.

— И как часто их приходится посещать, когда весь день проводишь на улице. Даже если с самого утра не выпила ни капли.

Подошла официантка, и Филлис заказала чаю с пирожными. Я была приятно удивлена, что всем досталось по целому, хотя и маленькому, — не только потому, что я люблю пирожные (хотя, конечно, люблю), но и потому, что в тех редких случаях, когда мама возила нас с Джулией за новой шляпой, бельём или зимним пальто, мы всегда пили чай в «Бьюли» и ели одно крошечное пирожное на двоих, разрезав его пополам, чтобы не ссориться. Я уверяла её, что все вокруг удивляются такой скупости, но она говорила, что это чепуха и что остальные посетители слишком заняты собственными пирожными (хотя я по-прежнему считаю, что нет).

В общем, может, из-за того, что Филлис тоже много лет терпела мамину скупость, она взяла нам по целому пирожному, что с её стороны было очень щедро (не в последнюю очередь потому, что денег у нас с Норой хватало только на обратный билет на трамвай, так что сами мы и чёрствой булочки купить не могли).