Молли имеет право

На подходах к залу я заметила ещё нескольких идущих на митинг женщин с суфражистскими значками на лацканах пальто. У одной была даже зелёно-бело-оранжевая, цветов ИЖЛИП, розетка с надписью «ПРАВО ГОЛОСА ДЛЯ ЖЕНЩИН», и мне ужасно захотелось такую же, хотя я понимала, что никогда не смогу набраться смелости носить её на глазах у родителей. Вообще, я уже не в первый раз спрашивала себя, не слишком ли моё поведение трусливо для тайной суфражетки (во всяком случае, большинство домашних не в курсе), но тотчас же вспоминала, что, если бы мама с папой узнали о моих взглядах, они бы меня даже из дома не выпустили. И чего ради тогда откровенничать? Нора явно подумала о том же, поскольку задумчиво произнесла: «Жаль, у нас нет таких розеток».

— Ну, вот мы и на месте, — объявила Филлис, взглянув на свои очаровательные часики, подарок к восемнадцатилетию. — Как раз вовремя: уже почти восемь.

У входа Филлис ожидала женщина в зелёном пальто, которую я однажды застала с листовками (кажется, что это было уже так давно). Увидев нас, она была несколько удивлена.

— Здравствуйте, Филлис и… не помню, чтобы мы встречались.

— Это моя сестра Молли, — представила меня Филлис. — И её подруга Нора. Девочки, это миссис Даффи.

— Вы ведь знаете, что здесь сегодня будет, правда? — нахмурилась миссис Даффи. — Это не какой-то там концерт, девочки.

— Конечно, знаем! — возмущённо воскликнула я. — И пришли поддержать движение.

Похоже, Нора собиралась добавить что-то очень резкое, но тут, к счастью, из вестибюля показалась Мейбл. Миссис Даффи кивнула ей и Филлис, сказав, что встретится с ними внутри, и вошла в здание.

— Ну, где билеты?

— В смысле, и на девочек тоже? — переспросила Мейбл.

— Именно! Я ведь даже деньги тебе отдала.

Тогда-то всё и пошло не так. Я поняла это по виноватому виду Мейбл.

— Мне так жаль, — пролепетала она, — но я не знала, что билеты для них. Я думала, это для Кэтлин и Маргарет.

— Уверена, они могут сами позаботиться о билетах, — перебила её Филлис.

— Нет, ты не понимаешь! — воскликнула Мейбл. — Я уже отдала им два билета, которые ты просила купить. И они уже внутри. Более того, я их и убедила, что билеты ты просила оставить именно для них.

— Что за легкомысленность, Мейбл? На тебя это совсем не похоже, — заявила Филлис. — Должно быть, сказывается дурное влияние твоего воображаемого жениха. Что ж, полагаю, нам придётся купить ещё два билета.

Но когда она дошла до кассы, ей сказали, что билетов больше нет!

— Ни единого свободного места! Даже стоячих, на галёрке!

Должна признать, для глашатая дурных известий её сожаление выглядело вполне искренним, особенно если учесть, что изначально она вообще не собиралась брать нас с собой и только при помощи шантажа мне удалось заставить её передумать. Может, теперь она даже корила себя, что не последовала моему примеру и не пошла быстрее.

— И что же нам делать? — спросила Нора.

Мне кажется, мы обе до последнего ждали, что столь нужные нам кресла вдруг появятся из ниоткуда, как по волшебству.

— Что ж, домой вам одним нельзя, — задумчиво пробормотала Филлис. — А бродить по улицам так поздно я вам уж точно не позволю. — И тут её осенило: — Придумала! Может, вы сможете подождать в вестибюле? Скорее всего, даже речи услышите.

Мы вошли в вестибюль, и через открытую дверь, ведущую в огромный зал, я увидела, что он весь увешан чудесными плакатами и транспарантами. В этот момент объявили, что митинг вот-вот начнётся и всем пора занять свои места.

— Ужасно жаль, но мне пора, — сказала Филлис. — Извините, сэр! — к ней уже спешил служитель. — Не возражаете, если моя сестра с подругой посидят здесь, пока идёт митинг?

— У нас здесь не зал ожидания, — недовольно ответил тот.

— О, пожалуйста, сэр, — взмолилась Филлис, широко распахнув глаза. — Они будут тише воды ниже травы.

— Хотелось бы верить, — проворчал мужчина и отвернулся.

— Ну вот, — кивнула Филлис. — Мне правда очень жаль.

И она ушла, закрыв за собой дверь. Нам только и оставалось, что сидеть в скучном старом вестибюле под пристальным взглядом служителя. Полагаю, мы должны были поблагодарить его хотя бы за то, что там были стулья и нам не пришлось сидеть на полу. Мгновение спустя раздался гром аплодисментов и едва слышный голос: кто-то обращался к залу. Но мы так и не смогли разобрать ни слова.

— Даже хуже, чем в прошлый раз, — обиженно сказала я. — Тогда мы по крайней мере хоть что-то слышали, пока по земле ползали.

— Да и в парке слегка поинтереснее, чем здесь, — согласилась Нора.

Разумеется, мы могли бы открыть дверь и пробраться внутрь или просто уйти гулять по городу.

— Вот только, памятуя о нашей везучести, нас тотчас же вышвырнут, если мы проберёмся внутрь, или раздавит трамвай, если выйдем наружу, — мрачно процедила Нора. — И в обоих случаях родители об этом узнают.

К несчастью, она была права.

— И это после всего, что мы сделали для этого митинга! — вздохнула я. — Может, не стоило выдумывать эту возню с мелом? Готова поспорить, кое-кто из увидевших наши объявления сидит сейчас в зале вместо нас.