Молодая кровь

Мальчик не стал ждать больше ни секунды. В ответе Майлза он почуял другое: «Обещаю тебе, что этот вечер песни не состоится». И он сказал:

— Ну так, сэр. Я пошел.

Ричард Майлз хотел вернуть Роба и признаться ему, что сам не знает, как ему быть, но раздумал. Он выждал, пока дежурные кончили убирать класс, и лишь потом вышел на улицу, вскочил в автобус и поехал в центр. Через площадь прошел к почтамту. До сих пор он никак не мог привыкнуть к Кроссроудзу и, казалось, никогда не привыкнет. Все здесь расхаживали так, точно уже находились за жемчужными вратами, где улицы вымощены золотом, а реки текут медом и жизнь такая мирная, приятная и красивая, что беспокоиться не о чем и спешить некуда — ни цветным, ни белым. Так называемые культурные южане разговаривали вполголоса, неторопливо и нестерпимо сладко. «У нас между неграми и белыми отношения изумительные!» Последнее слово повисало в воздухе мягко и как бы вопросительно. Даже Ричард по временам начинал верить, что отношения эти добрые, мирные и что в самом деле нет недовольства и никаких трений между теми и другими.

Окончив свои дела на почте, Ричард пошел обратно той же дорогой через площадь. На углу стояли Двое белых. Они враждебно поглядели на него, а один из них с презрением сказал, чтобы Ричард слышал: «Из Нью-Йорка…» В Плезант-гроуве он всегда чувствовал себя спокойно, потому что был там среди своих. Но стоило ему попасть в центр города по какому-нибудь делу, и он сразу же оказывался в чужой стране, ибо чувствовал, что под маской благодушия, вежливости и миролюбия притаилась гигантская змея, готовая с молниеносной быстротой броситься и смертельно ужалить. Под покровом любезных фраз: «Как поживаете, мистер Джемисон?» и «Как поживаете, Джозефус?» — тонкий слух Ричарда Майлза улавливал рев бури, поднимающейся среди мира и покоя.

Он сел в автобус и поехал обратно в негритянский район. Автобус покатил по бульвару Джефферсона Дэйвиса, мимо старинных особняков белых богачей. Прекрасный город, если судить по этому великолепному бульвару! Дальше потянулись ряды выбеленных домиков, населенных более скромными белыми жителями. Внешне Кроссроудз производил впечатление самого спокойного города на свете. По границе Плезант-гроува проходила улица Монро-террас, где жили негры побогаче. С тех пор как Майлз приехал сюда, ее успели даже замостить. Во всех домах было проведено электричество, имелись телефоны и ванные комнаты с настоящими ваннами. Здесь жили все три негритянских врача и оба дантиста, несколько почтальонов и учителей и один проводник спальных вагонов. Посредине квартала высился двухэтажный кирпичный дом с гаражом, принадлежавший редактору «Негритянской страницы» местной «Морнинг телеграм» Вильяму Робертсу — отцу Бифа. Когда Ричард Майлз только приехал в город, большинство негров с этой улицы уши ему прожужжали о том, какой колоссальный прогресс осуществлен на Юге, особенно же в Кроссроудзе. Смышленому негру надо только хорошо подготовиться и наилучшим образом применить свои знания.

Ричард сошел с автобуса и направился в самый конец улицы, где жил пастор Ледбеттер. Ему нравился пастор, как, впрочем, и почти все остальные жители Монро-террас, хотя по временам они раздражали его преувеличенным восхвалением прогресса среди негритянского населения Юга, и особенно Кроссроудза, и своими панегириками либерализму образованных и богатых белых. В беседах с Ричардом это каждый раз подчеркивалось с особым упорством, словно эти люди старались оправдаться перед ним за то, что родились на Юге и живут на Юге, И Ричард постоянно испытывал неловкость, будто он разоблачил ненадежность их положения и показал им всю эфемерность их успехов.

«Я чужой в этой среде, — думал Ричард, — выпытывающий тайны их жизни, а они стараются показывать мне лишь ее светлую сторону».

Он сидел в маленькой гостиной Ледбеттера, как нельзя лучше отражающей характер самого пастора. Все здесь было скромно, уютно и как-то по-особому приветливо. И всюду — книги, книги.

— Вот так сюрприз! — воскликнул Ледбеттер, входя в комнату. — Мой ученый столичный друг!

Этот пастор чем-то напоминал Ричарду отца. Тоже низкорослый чернокожий человек с маленькими глазками, в которых, правда, не было отцовской нервозности: глаза Ледбеттера смотрели всегда спокойно и уверенно.

— Как поживаете, ваше преподобие? — Ричард никак не мог понять, почему Ледбеттер живет в таком захолустье, как Кроссроудз, когда он, с его умом и энергией, мог бы получить крупный приход в большом городе.

Пастор сел напротив Ричарда, поглядывая на гостя, а тот поглядывал на него. Пастор улыбнулся.

— Ну, что у вас сегодня? Подбираете материал для своей книги?

— Для какой книги?